«Рано или поздно Россия должна начать кормить себя сама»

Глава Калмыкии Алексей Орлов рассказал, почему в республике рады российским санкциям в отношении импортного мяса и смогут ли российские животноводческие регионы накормить мясом Россию.

В условиях западных санкций и ответного эмбарго со стороны России на импортную продукцию Калмыкия обещает наладить производство мяса. Но местные производители жалуются, что до сих пор цены диктовали перекупщики, в сети выйти было нельзя. Жаловались даже на некую «импортную мафию», которая закрыла российский рынок не только для производителя мясной продукции, но и для заводчиков племенного скота. Если это правда, то как это можно изменить?

Согласен с каждым словом наших производителей. Что было до сегодняшнего дня? Республика животноводческая, но вся добавленная стоимость уходила за ее пределы. У нас до 2014 года не было ни одного мясоперерабатывающего предприятия. То есть весь скот в республике вывозился за пределы Калмыкии – молодняком либо уже во взрослом состоянии, и уже там, за пределами, собиралась основная прибавленная стоимость. Но мы начали готовиться к переменам довольно давно. Не то чтобы мы были какими-то провидцами, но еще в 2011 году, когда мы с коллегами продумывали эту тему и составляли стратегию социально-экономического развития Калмыкии на ближайшие годы, мы исходили из того, что рано или поздно Россия вступит в ВТО. А тогда нам будет совсем туго. Притом что в тот период, в 2011-м, импорт говядины зашкаливал, импорт баранины тоже был огромный, все это везлось через три океана, но нам нереально было конкурировать с ними в ценах. И вот тогда мы придумали эту концепцию – открыть двери свои максимально. Задача была именно так поставлена, был инвестор, мы использовали все возможности, чтобы открыть инвестиционные портфели. Главная задача была – возродить мясоперерабатывающую отрасль, которая у нас была мертвой. Параллельно с этим развивать животноводство. У нас была перегрузка пастбищ, в республике скот не откармливали, а теперь нужно было создать откормочные площадки и комплексы, чтобы мы могли уже не только производить и продавать скот, но и откормить его, сдать на переработку у себя же в республике и произвести мясную продукцию. Основа основ – это промышленное кормопроизводство, это орошаемое лиманное земледелие, то, чего в республике много лет вообще не было.

Нам нужно было научиться производить хотя бы грубые корма, без этого откармливать скот невозможно. И вот эти задачи мы увидели как краеугольные для животноводства. И еще раз повторюсь: мы готовились к ВТО. В 2013 годуРоссия вступила в ВТО. И именно тогда наше животноводство получило первый серьезный удар. К тому моменту цена на крупный рогатый скот в среднем варьировалась от 15 тыс. до 18 тыс. руб. за голову, она стала резко падать и достигла 7-8 тыс. руб. за голову.

Вы хотите сказать, что это была такая цена вступления в ВТО?

Да, именно.

А сейчас цена на мясо выросла в связи с продовольственным эмбарго?

Сейчас цена на наш скот хорошо растет. Но этого было бы мало, если бы мы не подготовились. Даже при высокой цене на племенной скот, но отсутствии перерабатывающей промышленности мы бы не выплыли. Но у нас заработал первый мясоперерабатывающий комплекс в Сарпинском районе. Там производится до 20 тыс. тонн мясной продукции, она отвечает ГОСТу. Это первая ласточка, это уже не частная бойня, где по 10-20 голов бьют, это реальное производство, которое теперь уже не остановить. До сих пор наши животноводы работали как: сезон отработал, скот продал, ушел отдыхать. Теперь так не получится. Хозяин этого предприятия замок там не повесит: это производство, которое требует сырья, непрерывно, каждый день. В Комсомольске, на юго-востоке Калмыкии, запустили еще один такой же по мощности комплекс. И самое главное – это мясоперерабатывающий комплекс, который строится в Кетченеровском районе. Он рассчитан на производство 50 тыс. тонн мясной продукции в год. Это серьезное, высокотехнологичное производство полного цикла. Это серьезный инвестор, «Продконтракт», они входят в тройку импортеров мяса в России и закрывают сегодня 7-8% рынка говядины в стране. А сейчас в связи с санкциями будут закрывать больше. И они уже выведут нашу продукцию в сети. Чтобы производство было прибыльным, они будут перерабатывать все: кожу, шерсть, кровь, будут производить медикаменты и косметику. Они понимают, что рано или поздноРоссия должна начать кормить себя сама.

То есть крупные компании от санкций выиграли?

Никто не ожидал санкций. Зимой прошлого года, когда комбинат началистроить, никто не думал, что возможен запрет импорта. Но уже тогда мы совместно с нашими партнерами понимали, что гораздо лучше работать на этом рынке, а особенно здесь, в Калмыкии, где есть традиционное животноводство, где есть все условия для его развития. Наша калмыцкая мясная порода – одна из лучших в России. Ни одна элитная порода, никакой абердин-ангус, которого так любят у нас завозить из других стран, не способны выжить в сложных российских условиях так, как способен наш скот. Понятно, что пока что в элитные сети будут по-прежнему поставлять абердин-ангусскую породу, ее называют стейковой, но это незначительный процент, а задача-то стоит накормить Россию. И мы хотим в этом участвовать. Вы в Москве, наверное, можете себе позволить иногда купить на рынке парную телятину? Но то, что вы покупаете, просто нельзя сравнивать по вкусовым качествам с телятиной мясного скота. С мясом, которое дает Калмыкия.

И вот здесь мы возвращаемся к вашему вопросу. Мы начали разговор с того, что бредовый режим санкций, который обрушился на РФ, привел к тому, что президент принял решение об ответных мерах. Но когда он говорил об ответных мерах, он сказал ключевую фразу, что государство исходило из необходимости поддержать отечественного производителя. И так реально происходит.

А как много времени понадобится, чтобы этот производитель перестал быть убыточным? И выдержит ли фермер?

Меня многие об этом спрашивают, и фермеры тоже, и коллективные хозяйства – все же хотят немедленно получить результат. Но этого не будет. Вот эти перерабатывающие предприятия, запустившиеся только в 2014 году, на свою даже не доходность, а рентабельность выйдут только через семь лет. Но уже к зиме у них на откорме будет постоянно около 10 тыс. голов, чтобы 365 дней работать без остановки. С откормочных станций на комбинаты будут круглый год поставлять скот. Вот почему у фермера появится стимул: он будет знать, что круглый год для него ворота открыты.

Формирование рыночной цены произойдет в течение года. За это время калмыкский фермер или сельхозпроизводитель уже поймет, что ему не нужно ждать дяди Васи из Волгограда или Магомеда из Дагестана, которые два раза в год, весной и осенью, приезжают и диктуют свою цену. И наш предприниматель поймет, что 365 дней в году у него есть под боком три-четыре откормочные и перерабатывающие точки в разных районах Калмыкии, готовые его с распростертыми руками принять и заплатить цену, которая, может, не совсем и высокая, но определенно выше, чем та, которую ему диктовали перекупщики.

И самое главное – изменится сама форма хозяйствования. Сегодня наши животноводы продают крупный рогатый скот в возрасте восьми-десяти месяцев. Рождается теленок, пасется в степи, через восемь месяцев его продали, в соседних регионах его откормили и продали на забой. Средний вес такого скота – от 160 до 200 кг. Предприятие никогда не будет покупать такой скот. Его бить себе дороже. Себестоимость та же – энергия, вода, труд, зарплата, налоги. Так что есть разница – бить бычка в 200 кг или в 400 кг. Предприятию нужен кондиционный 450-500 кг – вот там есть маржа. Поэтому мы построили по республике откормочные площадки. Тот животновод, что сегодня продает восьмимесячного теленка перекупщику в соседний регион, теперь его сдаст на наши откормочные площадки. А через два-три года тот же животновод поймет, что ему самому выгоднее откормить скот и продать его на предприятие. И тогда вырастут объемы. Скот будет и на откормочных стоянках, и у животноводов на пастбищах, а предприятия смогут работать уже не в одну, а в две смены. И люди наши прибыль получат, и отрасль начнет развиваться. Сегодня он сдает бычка по 100 руб. за килограмм, а через полгода-год, когда он наберет 500 кг, он сдаст его уже по 300 руб. за килограмм. Вот тогда заработает рыночный механизм.

Но расходы фермера тоже вырастут: одно дело, когда корова пасется в степи, ей не надо ни корма, ни крыши над головой, а другое дело – когда ей надо набирать вес. Нужно покупать корм, строить загоны. Это требует сил и денег.

Он может всего этого не делать и просто сдать свой скот на откормочный комплекс и платить за его содержание, чтобы потом продать. А может создать усебя условия для того, чтобы откармливать скот. Это уже не продажа молодых бычков, это совсем другая цена на выходе, понимаете? И почему я все время говорю про уникальность калмыцкой породы скота? Вот импортную абердин-ангусскую породу надо все время кормить, там специальный рацион, а у нас есть только грубые корма и фураж. Но нашему скоту и не нужен специальный корм. Наш скот сегодня на хорошем пастбище от 700 до 800 г ежесуточного привеса дает. Только на грубых пастбищных кормах. А как только ставишь его на откормочную стоянку, где те же самые грубые корма, то же самое сено, трава, плюс 15-20% фуража,– и он уже дает по 1,5-2 кг привеса. При этом зимой под снегом абердин-ангуса не подержишь, он помрет, а наши могут спокойно морозы переносить. В Тюмени два года назад закупили около 50 тыс. голов крупного рогатого скота, импортного, везли эшелонами через Дальний Восток, золотой скот получился. А привезли – 50% падежа. А наш скот в лютые морозы на подножном корме выживает, еловыми деревьями может питаться! Были такие случаи в хозяйствах, которые разорялись, кормить скот было нечем, а он выживал.

Зачем тогда завозят импортный скот, если калмыцкую породу можно по всей России разводить?

А это уже и происходит. В первый год своей работы главой республики я часто слышал упреки, что мы угробили наше племенное производство. У нас ведь очень много племенных заводов. Но отсутствие контроля, безалаберность, отсутствие ветеринарии, вакцинации, простейшего учета привели к тому, что мы едва не потеряли отрасль вообще. Мы сумели перестроиться, и вот сейчас результаты такие, что второй год подряд на животноводческих выставках «Золотая осень» на ВДНХ берем рекордное количество золотых медалей. Нам конкурентов нет в России.

А если через год власти «отыграют» назад с эмбарго и импорт снова разрешат? Сможете развиваться?

Вы же помните, я говорил, что мы не готовились к санкциям, но мы готовились к ВТО, к долгосрочным мерам. Мы же не ставили задачу просто запуститься, и все. Мы играем долго и понимаем: санкции уйдут, это ясное дело, но ВТО же останется. А мы не намерены проигрывать больше на этом направлении. Эти санкции стали мощным толчком для нашего собственного развития. Во-первых, они дали нам ценовой рост на рынке закупки скота. Во-вторых, у нас были серьезные задержки с завершением строительства перерабатывающих комбинатов, они меня беспокоили, но летние события привели к тому, что сейчас строительство идет усиленными темпами, до нового года комбинат в Кетченерах хотят запустить. Они же сами понимают: чем быстрее запустишься, тем больше получишь прибыли. Это бизнес, он не работает ради политических дивидендов, он работает ради прибыли. И они сейчас понимают, какой шанс им упал с неба. Точнее, Владимир Владимирович подарил.

Но если закупочная цена растет, то растет и цена для потребителя на рынке? То есть для производителя санкции выгодны, а для покупателя совсем нет?

Вот тут очень важна роль государства. Давайте не забывать: оптовые закупочные цены – это одно, а рыночные цены, которые сети выставляют,– это грабеж. Чистой воды грабеж. Вот там с сетями нужно серьезно работать.

И какая разница между ценой закупочной и рыночной, в сетях?

Ну вот, допустим, здесь уже откормленного бычка купили по цене 250-300 руб. за килограмм. Это самая вкусная, самая хорошая мясная говядина, не надо путать с другой. Так вот, в «Азбуке вкуса» или «Седьмом континенте» мясная говядина будет стоить уже 1,2-1,5 тыс. руб. за килограмм. Обратите внимание, почитайте этикетку. Если производитель – Россия, цена, возможно, будет ниже – около 600-700 руб. Если же это Аргентина, Франция, Германия, то более 1 тыс. руб. в любом случае. А шейку или корейку баранью новозеландскую илиавстралийскую в тех же сетях вы дешевле 1,5 тыс. руб. не найдете.

У вашего производителя есть шанс выйти в сети?

Вот сейчас я расскажу вам о своей мечте. Для нас очень важно выйти в сети в классе премиум. Нами придется вложиться в рекламу, маркетинг и брендирование. Сейчас в связи с этими санкциями у нас есть шанс выйти к потребителю и рассказать о нашей говядине и баранине. Рассказать о том, что больше половины своей жизни этот скот питался в степях Калмыкии, где около 600 видов трав, и они растут постоянно, разные виды в зависимости от сезона. Именно поэтому наша мраморная говядина имеет великолепный вкус. И это высоко экологический продукт. Здесь нет крупных предприятий в радиусе 300-500 км. Наши перерабатывающие предприятия уже сегодня дают на рынок продукцию в лоточки от 150-200 г до 1,5 кг. То же самое по баранине. У нас есть шансы занять именно нишу в классе премиум.

И на какой процент вы рассчитываете?

В классе премиум мы должны стать лидерами.

Вообще сколько мяса может дать Калмыкия в масштабах страны?

Всю Россию мы обеспечить не в состоянии, наше поголовье не позволяет. Нельзя сравнить с той же Аргентиной или Бразилией, где миллионные стада ходят. Или с США, где на каждой откормочной стоянке по 50 тыс. голов.

Сегодня рынок России это примерно около 2,5-3 млн тонн говядины в год. Из них около 60% приходится на импорт. Мы, калмыки, сегодня сможем дать от 60 тыс. до 100 тыс. тонн. Завтра, когда наладим свою переработку, можем дойти до 150-200 тыс. тонн максимум. Это 10% рынка. Это огромная цифра. 10% рынка всей страны. Это мечта, но достижимая. За пять, шесть, семь лет мы достигнем этой цифры. И если из этих 10% в класс премиум выйдет 1%, мы уже покроем все свои расходы. Но времени у нас мало. Свято место пусто не бывает. Появятся аргентинцы. В любом случае зайдут третьи игроки, и уже реально заходят.

А конкурировать с ними сможете? Вообще российский производитель может конкурировать с иностранным? Там же дотации хорошие выделяются на сельское хозяйство.

А у нас тоже. Президент недавно говорил об этом на госсовете. И я, кстати, помню, все эти разговоры, которые велись много лет: что нельзя в сельское хозяйство столько вкладывать, что это убыточно, что ничего не получишь от этой отрасли. А мы всегда говорили, что надо поддерживать. Во всем мире государственная поддержка идет на сельское хозяйство: субсидии, дотации, кредиты легкие, низкая процентная ставка. Но были такие умные головы (и они, кстати, до сих пор присутствуют в правительстве России), которые говорили, что сельское хозяйство – это «черная дыра». Все украдут. Да, я не спорю, что-то, наверное, крадут. Но посмотрите на результаты: мы уже который год подряд собираем рекордные урожаи зерна. Это же тоже результат господдержки.Россия четвертый или пятый год подряд является экспортером зерна. Мы по мясу свиньи вообще проблем не имеем. По мясу птицы – да, санкции ударили. Но ничего, сейчас выправимся. По молоку тоже проблем не имеем. Вот она, господдержка. Нам бы ее увеличить. Теперь же мы понимаем, что это не деньги, выброшенные на ветер. Но нужен жесткий контроль за всеми финансовыми потоками и ручейками.

Вы как думаете, Россия вообще может обойтись без импорта мяса? Сама себя может прокормить?

Нет. Если реально смотреть. Но зачем ставить такую задачу себе?

Ну, вот в последнее время много говорят о продовольственной безопасности.

Если с этой позиции, то в рамках Таможенного союза да, может. Казахстан, Белоруссия, Россия – это огромный потенциал.

Ольге Алленовап, Журнал «Коммерсантъ Власть»