Почему в России не умеют одеваться

Он говорит, что быть модным уже не модно. Это верно. Хотя что значит «уже»? Погоня за модой сродни погоне за сорванной с головы и уносимой ветром шляпой. В обоих случаях человек выглядит смешно. А выглядеть смешно никто не хочет. И моды такой никогда не было.

Другое дело – стиль. Вот он всегда ко времени. Он, если так можно сказать, никогда не выходит из моды. Мода переменчива, стиль постоянен. Мода – это дорого, стиль не требует серьезных затрат. Мода – только для богатых, стиль доступен всем.

Почему в России не умеют одеваться? Обсудим тему с историком моды, ведущим телепрограммы «Модный приговор» Александром Васильевым.

Наши женщины делают все, чтобы выглядеть куклами Барби

Почему в самом деле мы одеваемся не ахти как? Может, мода у нас такая? Существует вообще русская мода, китайская, итальянская?

Александр Васильев: Конечно, существует. Каждой стране свойствен свой вкус. Есть свой вкус и в России. Он выражается и в одежде, и в восприятии цвета, и в формах причесок, и в интенсивности грима.

Разве испанский или японский вкус выражаются в чем-то другом?

Александр Васильев: Да, в другом. Знаете, почему наши женщины одеваются так, как они одеваются? Потому что мужчин в России значительно меньше, чем женщин. И они стремятся привлечь к себе внимание. Они наклеивают ногти. Они удлиняют волосы. Они заливают гиалуроновую кислоту в губы. Они себе закачивают ботокс. Они отбеливают зубы, вставляют в глаза цветные линзы, откачивают жир. Они делают все, чтобы выглядеть куклами Барби. Они хотят быть не столько живыми, сколько привлекательными. Потому что мечта женщины в нашей стране – найти себе богатого мужа. Они не рвутся к мужу умному. Они не рвутся к мужу любящему. Они не рвутся к мужу интересному. Им нужны деньги. Наша страна, увы, дорогая для жизни. В этом смысле я женщин понимаю и совершенно не осуждаю за некую алчность, особенно заметную в молодом поколении. Они делают все, чтобы обратили внимание именно на них. Но где отыскать столько богатых мужчин? Ведь на каждую молодушку найдется еще более молодая, еще более привлекательная. Этот процесс омолаживания бесконечен. Сколько бы себя ни омолаживала женщина в пятьдесят лет, всегда найдется семнадцатилетняя, которая ее переплюнет.

Вульгарность – это люрекс, накладные ногти, голый пупок посреди зимы

Можно ли сказать, что определяющая черта русского стиля в женском его воплощении – это вульгарность?

Александр Васильев: Нет. Русский стиль – не обязательно вульгарность. Соболь и жемчуг – это тоже русский стиль. Бриллианты зимой – тоже.

Соболь и жемчуг, бриллианты – они идут от русской исторической традиции?

Александр Васильев: Да, скажем так, от Анны Карениной. И эта традиция сохраняется. Потому что при наших крещенских морозах без меха из дома не выйдешь. Сейчас женщины не столь охотно носят головные уборы. Им хочется показать шикарные, хорошо уложенные волосы. Они говорят, что им не холодно, но я думаю, им ужасно зябко. Раньше женщины не брезговали шапкой-ушанкой, я помню этот период. Сейчас вы уже не увидите на женщине этот головной убор, ну разве что на Крайнем Севере.

Значит, русский стиль – это мех перво-наперво?

Александр Васильев: Перво-наперво – это страсть к цвету. Мы живем в стране, где снежно почти шесть месяцев в году, потому что наибольшая часть российской территории находится за Уралом. А на фоне белого все выглядит весьма блекло, если вы не одеты в яркое. Поэтому россиянки любят насыщенные цвета.

Это у них интуитивно?

Александр Васильев: Я думаю, да. И потом это идет от народного костюма. Согласитесь, любимым цветом россиян всегда был красный. Потому что «красный» – значит «красивый». Красная площадь – это красивая площадь. Красна девица – это красивая девица. В то время как мужчины выбирают черный цвет. Они хотят быть невнятными, неяркими. А потом удивляются, почему женщины на них внимания не обращают. С другой стороны, они боятся: чуточку обрати на себя внимание – и тебя начнут обвинять во всех смертных грехах. Это другая грань нашей жизни: мы обожаем яркую женщину, но настороженно относимся к яркому мужчине. Тогда как, например, в Италии все совершенно наоборот: мужчины там одеты как павлины, они очень любят покрасоваться. Что же касается женской русской вульгарности, то это совсем другая история. Это пергидроль. Это люрекс. Это накладные ногти. Это, как было еще недавно, голый пупок посредине зимы. И, конечно, это шпильки. Но самая вопиющая вульгарность – это мат и пиво из бутылочного горла на улице. Это, я считаю, уже за гранью добра и зла.

Скажите, почему они так любят люрекс?

Александр Васильев: Вы знаете, я задал однажды этот вопрос какому-то советскому товароведу. Она мне ответила просто: народ люрекс любит. Но не смогла объяснить, почему. Вот любит себе и все.

Но почему, почему?

Александр Васильев: Не знаю. Возможно, потому, что русский народный костюм включал в себя кокошники, которые были всегда золотыми. Золотая нить, золотое шитье – часть народной традиции. А большинство людей в сегодняшней России – выходцы из крепостных крестьян, как ни крути.

Генетика?

Александр Васильев: Генетика. Все их прабабушки или прапрабабушки имели кокошники, ходили в золотом шитье. Помню, когда я был маленьким, я ездил в метро с моей мамой, и у меня запечатлелся образ советской женщины шестидесятых годов: блузочка, узкая юбочка, плотные чулки с резинками, а на голове капроновый платок с люрексом, завязанный повязкой. А как любили советские женщины золотые вставные зубы! Тоже традиция, но пришедшая к нам с Востока, от татаро-монгольского ига. Поэтому наши женщины любят золото. Но не только его. Они обожают стразики, обожают блестки. Им кажется, что если одежда не усыпана стразиками, она какая-то не яркая, не красочная, не привлекательная. Я думаю, слишком рано отняли у русской женщины сарафан и кокошник, она их не доносила.

По каким внешним признакам вы выделяете русскую женщину из толпы за границей?

Александр Васильев: Я всегда узнаю россиянок с затылка. У них крашеные волосы. Они боятся седины. Им кажется, что, увидев женщину с сединой, мужчина подумает: о-о, это бабуля. Причем это касается не только тех женщин, которые в поиске, но и тех, у кого есть муж. Вот ход их мыслей: «Он решит, что я старая, и посмотрит на секретаршу Зину, а Зина-то уже на него глаз положила, она ему эсэмэску прислала: «Николай Николаевич, поехали на рыбалку». А мне как реагировать? Я пошла к парикмахеру…» Я это слышу каждый день в «Модном приговоре». Истории очень разные, но все сводятся к одному: я одинока и ищу себе принца на белом коне. Но этого князя ее прадедушка расстрелял еще в 1918 году. Так что в лучшем случае она может встретить какого-то нувориша. Тем не менее женщины упорно верят в принцев и думают: чтобы его найти, надо одеваться как принцесса. Но извините – принцессы не напяливают мини-юбки, не открывают свои колени кому ни попадя, не носят декольте до солнечного сплетения, не надувают гелем губы, поскольку умеют общаться с мужчинами не только с помощью орального секса. Ни принцев, ни принцесс невозможно воссоздать в одночасье. Российская элита формируется заново, и если не произойдет каких-то катаклизмов, она даст потомство, которое будет жить в достатке, получит хорошее воспитание, образование и постепенно станет тем, чем было русское дворянство. На формирование русского дворянства ушло, однако, добрых пять веков. Теперь все происходит быстрее, но тоже лет двести потребуется.

Наши мужчины часто пренебрегают личной гигиеной

А каков русский стиль в мужском его обличье?

Александр Васильев: Русские мужчины очень быстро полнеют. От неправильного питания. От стрессов. От женщин, которые требуют денег, денег, денег. От неправильных напитков, в частности, от любви к пиву и другим видам алкоголя, которые дают и мешки под глазами, и болезнь печени. От пренебрежения к уходу за своей кожей. Русский мужчина считает, что крем и мужчина вообще несовместимы. Но посмотрите на меня. Я не пережил ни одной пластической операции, у меня нет ни ботокса, ни силикона. Я бы хотел, чтобы все мужчины в пятьдесят пять лет выглядели так же, как я.

Каким кремом вы пользуетесь?

Александр Васильев: Это французский крем, который дорог, но очень эффективен. Если каждый мужчина будет каждый день перед сном бороться со своими морщинами, он будет выглядеть как огурец до восьмидесяти лет. Допускаю, что ему не хочется выглядеть как огурец, а хочется выглядеть как печеное яблоко. Это его выбор. Кроме того, мужчины в России часто пренебрегают личной гигиеной. Я уже не говорю о ванне и душе, которые есть, к сожалению, не везде, но хотя бы элементарное – баня! И, конечно, средства от пота. Потому что летом… это ужасно, что мы нюхаем порой. Я, конечно, не большой ездок в общественном транспорте, но подруги рассказывают… Это какой-то кошмар. Потом, мне кажется, мужчины совершенно безразличны к моде. Они следуют моде своей молодости. Одеваются как в семьдесят восьмом или восемьдесят четвертом году – в зависимости от того, на какое десятилетие пришелся расцвет их бурной юности. Но с тех пор-то много воды утекло. Я хочу дать совет мужчинам: полюбите себя. Полюбите себя и поймите, что от вашего здоровья и внешнего вида зависит счастье вашей семьи. Как долго вы проживете? Сколько лет еще будете радовать вашу жену, вашу тещу и ваших детей? Сколько времени вы еще будете окружены своими друзьями? Задавайте себе эти вопросы. И старайтесь себя сохранить, потому что долголетие, и мужское, и женское – это всегда хорошо. Многие говорят: а кому я буду нужен на старости лет? Но у вас была жизнь, чтобы приготовить себе эту подушку безопасности. Если же вы легкомысленно отвергали идею старости и идею смерти, вы попадете в очень неловкое положение. Знайте: старость придет. Обязательно. И болезнь придет обязательно. И смерть придет.

Она просто хотела бесплатной одежды

Как происходит отбор героев для вашей программы «Модный приговор»? Я правильно понимаю: пропуском на подиум служит какое-то женское неблагополучие?

Александр Васильев: Да, это всегда жалоба. «Я не могу выйти замуж». Или: «От меня ушел муж». Или: «Я не могу найти работу». Или: «Соседи меня ненавидят». Мы называем это «историей». Должна быть история.

Подлинная?

Александр Васильев: Безусловно.

А если претендентка сочинила свою историю?

Александр Васильев: Мы постараемся это проверить. У Первого канала есть свой сайт. На него женщины-соискательницы, а их бывает до семидесяти в день, пишут свои заявления, которые отсматриваются редакторами. Первый критерий отбора – написано ли это грамотным языком, а главное – что именно написано. Если написано «переоденьте мою мамашу, она дура», то автору этого письма никто с нашей программы не станет звонить. А если женщина пишет серьезное, содержательное письмо, то у нее есть шанс появиться в «Модном приговоре». Большую роль играет и место жительства. Предпочтение отдается либо обитателям средней полосы, либо жительницам Московской области, Москвы, Петербурга, либо тем, которые говорят: я заплачу за дорогу сама.

Как происходит отбор участников?

Александр Васильев: Сначала проводится собеседование. Надо выяснить профессионалам, не нафантазировала ли соискательница свою историю. Ей задают много вопросов, и если женщина начинает краснеть и путаться в показаниях, то, скорее всего, она присочиняет. У нас одна претендентка сказала, что сделала то ли двенадцать, то ли семнадцать операций на груди. Это была ее выдумка. Она просто хотела бесплатной одежды. Мы ее выгнали с программы. Иной раз женщина добавляет количество мужей, говорит, что их было шесть, хотя на самом деле пять и один сожитель. Проверить достоверность таких историй весьма трудно, но всех желающих принять участие в «Модном приговоре» пробивают через Интернет и смотрят, не кочуют ли эти люди из программы в программу.

Мне кажется, люди, приходящие на любую программу, в том числе и на вашу, в поисках телевизионной славы, – это само по себе уже определенная селекция.

Александр Васильев: Возможно. Хотя – вы будете удивлены – к нам на программу подчас приходят очень интеллигентные дамы, которые занимаются научной работой, работают в библиотеке, преподают в университете. Но большинство героев «Модного приговора» – что называется, представители широких трудящихся масс. Увидев себя в зеркале неузнаваемо преобразившуюся, такая девушка выражает свои эмоции при помощи двух фраз: «я в шоке» и «у меня нет слов». Это, конечно, тот еще контингент. Но мы работаем со всеми и мы рады результатам. Потому что результаты огромны. Многие потом звонят редакторам: «Я вышла замуж. Спасибо!» Или: «Я нашла работу. Спасибо!»

«Иногда после «Модного приговора» женщина порывает со своей социальной средой»

Нет ли обмана в той части программы, когда происходит самостоятельный шопинг? Вот ваша героиня с подругой или мужем приходит в магазин, выбирает там себе всякую дрянь… Но в этом магазине при всем желании не найдешь приличной вещи.

Александр Васильев: Это реальный магазин, мы никого не обманываем.

Но вы не даете альтернативы. На соседней штанге не развешаны вещи, которые потом наденут на героиню ваши стилисты.

Александр Васильев: Я согласен с вами, но не могу ответить на этот вопрос.

Здесь какая-то подтасовка?

Александр Васильев: Не подтасовка, но…

Лукавство?

Александр Васильев: Не лукавство, но… В общем, это наш профессиональный секрет, который я не могу вам раскрыть.

Вы одеваете ваших героинь так, как считаете правильным. На глазах у изумленной публики Золушка превращается в принцессу. Но потом она «белой вороной» возвращается в ту социальную среду, из которой случайно ее занесло к вам на программу. А дальше жизнь возьмет свое – сотворенная вами принцесса опять станет Золушкой, вернувшись, причем очень скоро, к той манере одеваться, которая принята в ее кругу. Потому что одежда – не мне вам объяснять – это отражение стиля жизни и образа жизни.

Александр Васильев: Согласен. Но есть и другие случаи – когда после «Модного приговора» женщина порывает со своей социальной средой.

Много таких случаев?

Александр Васильев: Я не знаю, сколько их в процентном отношении, но такие случаи есть. Хотя вы, конечно, правы: большинство героинь «Модного приговора» возвращаются к тому внешнему облику, который им более свойствен по роду занятий, социальному окружению, уровню общей культуры.

Как только мужчина превращается в красавца, его сразу уводят из семьи

А почему мужчины не участвуют в «Модном приговоре»?

Александр Васильев: Они участвуют, но гораздо реже – раз в месяц.

Судя по всему, основная аудитория «Модного приговора» – домохозяйки. Как одеваются мужчины, им, наверное, не очень интересно. Вы из-за рейтинга столь редко выводите мужчин на подиум?

Александр Васильев: Да, с мужчинами на подиуме рейтинг программы, а он сейчас весьма высок, будет несколько ниже. Но дело не только в рейтинге. Я вам сейчас расскажу, почему женщины не хотят мужского участия в программе. Суд в «Модном приговоре, как известно, рассматривает жалобы. Жена жалуется на мужа, что он у нее плохонький, мы его переодеваем, и он становится красавцем. Поверьте, любого русского мужчину можно элегантно одеть и постричь. Любого. Но как только он превращается в красавца, его сразу уводят из семьи. Подруга или соседка говорит: «А твой Павлик, оказывается, ничего». И это драма русской женщины. Поэтому все они сидят тихо при плохоньких, но своих мужьях. Потому что как только мужа переоденут, он уже чужой муж. Не зря же в России жива пословица: «Красивый муж – чужой муж».

«Модный приговор» – это шоковая терапия

Вы не боитесь обидеть милых дам, выходящих на подиум, хлесткой оценкой их внешнего облика? Ваши реплики бывают не только остроумны, но подчас и язвительны. До сих пор помню, как одну из участниц программы вы поприветствовали песенной фразой: «Тете Наде стало душно…»

Александр Васильев: Да-да, «…в теплых байковых трусах». А что, плохо было сказано?

Лично мне понравилось. Но той даме, возможно, не очень.

Александр Васильев: Постановочная, режиссерская канва программы заключается в том, что «Модный приговор» – это еще и терапия. Иногда шоковая. Участницам программы должно быть чуточку больно. Без боли не бывает лечения. Елена Мареева, креативный продюсер «Модного приговора», поощряет такие вещи. Иногда она просит меня не быть слишком ласковым. Поэтому, бывает, кто-то из участниц начинает плакать, у кого-то затряслась губа… Эта реакция – часть структуры программы. Мы всегда будем жестки в оценках. К тому же в «Модном приговоре» есть не только обвинители, но и защитники. Так что все у нас сбалансировано.

Мир моды – это кровавая сенокосилка

Бурные перемены в жизни страны влияют на моду, диктуют новый стиль?

Александр Васильев: Конечно. Скажем, революция 1917 года создала ситуацию, когда главные потребители моды были либо физически уничтожены, либо уехали из страны. Мода оказалась никому не нужна, а пролетарская мода – это было нечто другое: массовое, неброское, удобное. Называлось прозодежда. Мао Цзэдун тоже об этом думал, когда навязывал китайцам синие куртки.

Что такое мир моды?

Александр Васильев: Это кровавая сенокосилка. Это очень жестокая машина, которая ничего не прощает неудачникам. Которая обожествляет успешных людей, но готова при первой возможности свергнуть их с пьедестала и забыть в одночасье. Мода всегда направлена на забвение. Она живет только новизной, которая должна приносить прибыль. И если прибыль больше не приходит, необходимо изобрести что-то совершенно иное для того, чтобы заставить людей ринуться в бутики, приобрести новое и расстаться со своими деньгами.

Кого мир моды особенно привлекает?

Александр Васильев: В России – женщин. Они хотят стать дизайнерами и стилистами. Это приводит к разным результатам. Мало кто удерживается в этом бизнесе. Сейчас, например, в Париже самый модный русский дизайнер – Ульяна Сергиенко, моя бывшая слушательница в МГУ. Это супруга богатого человека, которая решила создать свой бренд. В России даже никто не слышал, что есть такая Ульяна Сергиенко, а в Париже ее очень отмечают в прессе. Но она не дизайнер. Дизайнеры – другие люди. Они делают для нее дизайн, приносят ей вещи, она их рассматривает, что-то копирует, что-то сама сочиняет. С пол-оборота стать дизайнером нельзя, поверьте. Это требует колоссальной энергии. Поэтому большие дизайнеры, как правило, мужчины.

А почему модельеры, как правило, геи?

Александр Васильев: Ну это естественно. Гетеросексуальный мужчина женщину раздевает, а гомосексуальный – одевает. У мужчин ведь утилитарное отношение к женщине. По их мнению, вполне здравому, она должна быть хозяйкой на кухне, шлюхой в кровати и леди в обществе. Беда, если она все это перепутала. Если она кухарка в кровати, шлюха в обществе и леди на кухне.

Не считаю себя обязанным подчиняться моде

Как бы вы охарактеризовали ваш собственный стиль?

Александр Васильев: Я думаю, это вы должны его характеризовать. Я, конечно, очень слежу за модой. Но я не являюсь ее фанатом. Мода для меня лишь предложение, а не вердикт. Я не считаю себя обязанным подчиняться моде. Я знаю свою фигуру. Я знаю свой возраст. И я знаю те цвета, которые мне идут. Если в моду входит что-то такое, что портит меня, я это никогда не надену. Я очень много путешествую и покупаю немало вещей в этническом стиле. Скажем, вот эту куртку, которая сейчас на мне, я купил в Марокко. Она мне для зимы. У меня таких несколько. Они сшиты из сукна, отделаны пуговками ручной работы. Кроме того, у меня много очков, я их очень часто меняю.

Ваша принадлежность к миру моды накладывает на вас какие-то обязательства в одежде?

Александр Васильев: Да, к сожалению. Я никогда не могу выйти неодетым. Я знаю, что на меня будут смотреть сотни и тысячи глаз, а кто-то подбежит за автографом и попросит с ним сфотографироваться.

Вы – модный персонаж?

Александр Васильев: Да. И очень популярный.

Вы не боитесь выйти из моды?

Александр Васильев: Я делаю все, чтобы этого не случилось.

Валерий Выжутович, «Российскаягазета»