Черкизово: Сейчас мы акула

Сельское хозяйство Дальнего Востока России имеет потенциал для привлечения миллиардных инвестиций, но сейчас не имеет и сотой доли этих денег. Но группа «Черкизово» готова рискнуть и вложить сотни миллионов долларов в развитие аграрных проектов в этом регионе. Основатель и председатель совета директоров группы «Черкизово» ИГОРЬ БАБАЕВ рассказал  где агрохолдинг готов построить птицефабрики, у кого покупать корма и кому продавать мясо. Но для воплощения этих планов агрохолдингу требуется мощная поддержка местных властей.

КЛАДОВАЯ ДЛЯ АГРАРИЯ

– Чем вызван интерес «Черкизово» к дальневосточным регионам РФ? Сразу напрашивается вопрос о перспективном экспорте в азиатские страны. Вы с этим расчетом изучали регионы?

– Поездка на Дальний Восток явилась закономерным этапом в процессе постоянного изучения возможностей новых регионов России для экспансии нашего бизнеса. Во время подготовки к поездке мы изучили много материалов, беседовали с экспертами, проанализировали статистические данные, отраслевые производственные показатели по мясопереработке и сельскому хозяйству региона. Мы узнали, что удовлетворение потребностей населения региона мясной продукцией за счет собственного производства составляет не более 15%. 85% потребляемого мяса – это импорт. Сегодня в Дальневосточном федеральном округе производится максимум 30 тыс. т мяса птицы в год при потреблении 150–200 тыс. т. Если говорить об индустриальном производстве – свиноводства практически нет, хотя потребление оценивается более чем в 100 тыс. т. Все мясокомбинаты Дальневосточного федерального округа работают на импортном квотированном сырье. Это замороженное мясо. А когда в мясопереработке используется замороженное сырье, страдает качество мясных изделий, а в конечном счете – потребитель.

– Но чтобы развивать животноводство, необходимы корма…

– Сегодня Амурская область имеет 1,5 млн га пахотных земель, в Приморском крае – порядка 700 тыс. га, в Еврейской автономной области – около 300 тыс. га. Это 2,5 млн га пашни, которая, по самым скромным подсчетам, должна давать более 8 млн т сои, кукурузы. А сейчас дает какие-то крохи. И, безусловно, возникает третий элемент – это географическая близость к Китаю, Японии, Южной Корее и другим азиатским странам. А это как минимум 2,5 млрд потребителей пищевой продукции. Вот эти три составляющие и привели к пониманию того, что регион представляет стратегиче­ский интерес для нашего бизнеса.

– Это власти попросили вас изучить и инвестировать в этот регион или вы сами проявили инициативу?

– Инициативу проявили мы. И первым шагом к ее реализации стала встреча на пресс-конференции в Москве с министром по развитию Дальнего Востока Виктором Ишаевым. Мы договорились о встрече в Хабаровске после окончания саммита АТЭС. Во время конференции министр познакомил присутствующих с ключевыми элементами своей программы по развитию Дальнего Востока до 2050 года. Удивительно! Несмотря на то что в своем выступлении он обратил внимание на сельскохозяйственный потенциал региона – лидера по производству сои в стране, мы не нашли в списке приоритетных проектов ни одного посвященного развитию сельского хозяйства. После двух с половиной месяцев подготовки и согласований мы прилетели в Хабаровск. И первая встреча была с губернатором Хабаровского края Вячеславом Шпортом. У нас сложилось четкое понимание того, что на необъятных просторах края практически нет пахотных земель. Однако в регионе развита промышленность, в том числе оборонная, есть транспортная инфраструктура – железная и автомобильные дороги, инженерные сети и коммуникации. Этот край единственный на Дальнем Востоке имеет магистральный газ. Газ – это ключевое слово для успешного развития свиноводства и птицеводства. На следующий день в помещении полномочного представительства президента России состоялось расширенное совещание, где мы презентовали Черкизовский АПК.

– Кроме Хабаровска посетили другие города?

– Да, посетили Владивосток. Встречались с министром сельского хозяйства Приморского края. Видно, что хозяйственник. В крае мы посетили предприятия компании «Ратимир» и АПК «Михайловский бройлер». Должен признаться, молодые предприниматели меня приятно удивили. Они профессионально подошли к делу и очень много сделали. В регион завозится много квотированного сырья – как правило, замороженного. Но охлажденного мясного сырья в Дальневосточном регионе практически нет! И так долго продолжаться не может. Все равно этот производственный процесс должен опереться на собственную сырьевую базу. Сегодня местным аграриям не под силу дополнить недостающие звенья производственной цепочки, а у местных властей нет понимания того, что сельского инвестора необходимо привлекать и поддерживать, особенно в создании системы логистики. Владивосток поразил меня своей красотой. Громадные вливания государственных ресурсов на подготовку к саммиту АТЭС тоже сделали свое дело – коммуникации расшиты, построены дороги, мосты, возвели кампус на острове Русском.

– И это вас тоже вдохновило?

– Безусловно! Но вхождение в новый регион требует огромного труда. А рисков выше крыши! Но я очень доволен поездкой на Дальний Восток. Вижу его замечательное будущее и чувствую огромное желание заняться новым инвестиционным проектом. Но пока мы не сдвинемся с места в плане общения и взаи­мопонимания с губернаторами дальневосточных регионов, заходить туда с новым проектом, а тем более сломя голову нельзя. Наша поездка показала, что местные государственные структуры еще не готовы к приему крупных частных инвесторов, будь то россияне или иностранцы. Нет проработанных инвестиционных предложений, нет структур, поддер­живающих агроинвестора, львиная доля пахотной земли не поставлена на кадастровый учет, не оформлена в собственность. А это значит, что земля не может использоваться инвестором в качестве залоговой стоимости для получения банковских кредитов. Земля не работает на того, кто ее обрабатывает. Дальний Восток – это кладовая будущего, и не идти туда – полная стратегическая близорукость. Сельхозпроизводители региона находятся в бедственном положении из-за невостребованности того, что они производят. В Дальневосточном федеральном округе очень низкие объемы потребления кормов животноводче­скими отраслями, что тормозит развитие масштабного растениеводства, хотя для этого есть все необходимые условия. А вывезти кукурузу и сою на экспорт в связи с отсутствием региональной и экспортной логистики невозможно. Дешевле привезти в Азию сою из Бразилии, что и происходит на сегодняшний день.

– Как вас встретили «Ратимир» и АПК «Михайловский»?

– С большим желанием сотрудничества. Они же знают нас, бывали на наших предприятиях. Они понимают, что им нужна надежная сырьевая база. А для этого надо иметь крепкие связи с серьезными сырьевыми инвесторами. Эта тема сейчас нами и обсуждается.

– Но в этом регионе наверняка подворья дают большой объем свинины…

– Вариант развития свиноводства через частные подворья не работает нигде в мире! Эффективное и конкурентоспособное свиноводство и птицеводство у мелкого частника невозможно. Селянина в России загнали в такую нищету, что он занимается этим от безысходности! Поддерживать его развитие на уровне государства – это путь в никуда! К примеру, в отчете по сельскохозяйственному производству Хабаровского края, который я изучал, говорится, что в таком-то году, кажется в 2009-м, в регионе насчитывалось 63 тыс. поросят, а к 2020 году их будет 84 тыс. Но это виртуальная статистика. Индустриальное свиноводство в регионе вообще отсутствует.

ПОЗАБЫТЫЕ ВЛАСТЬЮ

– А местные власти готовы оказывать поддержку?

– У меня сложилось впечатление, что местная власть придерживается следующего мнения: «Если вам это нужно, то делайте». К примеру, на одном совещании присутствовал ряд местных бизнесменов-аграриев. Я их спрашиваю: «Вам из местного бюджета помогают?» – «Нет». И меня это удивило, так как аграрный инвестор без поддержки на местах не сможет эффективно работать и развиваться. Местные власти должны понимать две важные вещи: без государственной поддержки своих мелких аграрных инвесторов не будет у них инвесторов больших. Мы не всегда были агрогигантом. Но с другой стороны, без активной поддержки крупных аграрных игроков (к примеру, таких как группа «Черкизово») регионы не смогут рассчитывать на развитие масштабных агропроектов на своих территориях. Но я говорю конкретно: власть – это ключевой фактор успеха. Когда власть понимает значение прихода аграрного инвестора в регион, мне легко объясняться и работать. Пока еще мы далеки от полного взаимопонимания. Говорить, что «Черкизово» зайдет и начнет инвестировать, пока преждевременно. К тому же мы публичная компания и не можем безответственно рисковать.

– А федеральное правительство готово поддерживать проекты?

– Нельзя все сваливать на федеральные власти, они и так немало делают. Надо отдать должное, что сегодня под руководством Владимира Путина в аграрный сектор пошли громадные финансовые ресурсы в форме субсидий. И это принесло свои плоды. Но на местах деньги тоже есть, и региональная власть должна на полную катушку использовать свои возможности и правильно распоряжаться ресурсами.

– Но как местные власти могут помочь, если регионы являются дотационными? Откуда им брать средства на поддерж­ку ваших проектов?

– Не надо говорить, что регионы нищие. Это не так. Я ставлю в пример Тамбовскую область. Разве она богатая? Каким образом глава этого региона сориентировался и сдвинул этот процесс? Губернатор Олег Бетин смог централизовать финансовые ресурсы области и направить на то, чтобы создать необходимые условия для развития аграрного бизнеса. В итоге сейчас в Тамбовской области мы имеем 250 тыс. поросят, молочный завод, мини-фермы, обрабатываем 70 тыс. га земли. Но если губернатор не понимает, что региону необходимо индустриальное развитие сельского хозяйства, то проекты не будут воплощаться в жизнь. Наш опыт в Саратовской и Самарской областях говорит об этом. К примеру, мы купили в Самарской области 40 тыс. га земли, элеватор, закупили технику, подготовили проектную документацию для запуска птицеводческих комплексов. Но мы не нашли общего языка с властями в бытность Владимира Артякова главой региона, и проект не пошел дальше. А главная причина в том, что губернатор был далек от понимания сельскохозяйственной отрасли.

– Тем не менее какие регионы Дальнего Востока вам показались наиболее интересными с точки зрения реализации инвестпроектов?

– На удивление, самый перспективный – Хабаровский край. Мы можем поставить птицекомплексы и свинокомплексы там, где нет растениеводства, но есть соответствующего размера земельные участки, позволяющие сохранять необходимые ветеринарные разрывы между комплексами. А сою и кукурузу мы привезем из соседних Амурской и Еврейской автономной областей. Самое главное для нас – наличие инженерных сетей и коммуникаций, а также магистрального газа.

– Посещение хабаровским губернатором Вячеславом Шпортом липецких объектов «Черкизово» – это ознакомительный визит?

– Мы пригласили на наши комплексы глав разных дальневосточных регионов, но первым откликнулся именно Шпорт. Он понимает необходимость развития сельского хозяйства в крае на профессиональном уровне. Этот регион может стать первым, куда, возможно, проинвестирует «Черкизово» на Дальнем Востоке. А потом мы можем войти в другие области, как в свое время сделали в Центральном Черноземье: вошли в Липецк, а оттуда разошлись по соседним областям. Мы можем взорвать ситуацию в течение нескольких лет и закрыть потребность Дальневосточного федерального округа в мясе. Но нам нужно понимание властей.

– За какой период времени вы можете взорвать ситуацию?

– Чтобы вывести птицекомплекс мощностью 50 тыс. т в год, нам понадобится три года, свинокомплекс – пять лет.

– С нуля?

– Да, с нуля.

– Каким образом?

– Мы работаем по проверенной методике. У нас все есть: проектная документация, опыт, строители. Нам не нужно, как это было десять лет назад, соблюдать излишнюю осторожность, перестраховываться. Сейчас мы акула. Мы знаем дорогу.

– Насколько масштабными могут быть инвестиции? К примеру, для птицекомплекса мощностью 50 тыс. т в год?

– На такой комплекс потребуется более 100 млн долл. А вообще инвестиции в Дальневосточный федеральный округ могут быть громадными. Я говорил, что банк пахотных земель в трех регионах достигает 2,5 млн га. Это очень много, и инвестиционный поток может быть миллиардным. И места всем хватит. Я не боюсь, если там же появятся «Русагро» и другие конкуренты. Это примерно как сейчас мы работаем в Центральном Черноземье: в Белгородской области и соседних областях работают несколько крупных операторов и не мешают друг другу, все заняты своим делом.

– А как решить проблему с трудовыми ресурсами?

– Для начала высококвалифицированных специалистов можно привезти из других регионов, а рядовых найдем на месте. Мы обсуждали уже существующую практику в регионе, когда местные образовательные учреждения профилируются под необходимости внешнего инвестора. Так что долгосрочное решение вопроса кадров – это обучение на месте.

– С банками предварительно обсуждали вопросы кредитования дальневосточных проектов?

– Вопрос не в привлечении денег. Вопрос – куда мы их инвестируем и что получим. Приведу пример. На совещаниях, которые проводились в ходе нашего дальневосточного турне, присутствовали представители Россельхозбанка, Сбербанка. Они зовут нас выйти в эти регионы. Они ищут, кому дать деньги. Для получения кредита нужна залоговая стоимость, а если нет солидных активов, то и банки не могут ничего дать или дают на короткий срок. А когда приходит такой инвестор, как «Черкизово», то заявляет сразу 100 млн долл., например. Банкиры могут только мечтать о таком заемщике. Мы прозрачная компания, и если нужны кредиты, то для нас такой проблемы нет. Проб­лема, которая у нас есть, это вопрос политического риска, и, если преодолеть этот риск, то перед нами открываются огромные возможности. Нам не сложно привлечь 100 млн или 200 млн долл. Такие суммы для центральночерноземных регионов уже не столь значительные, а для дальневосточных регионов – это огромные деньги, о которых они могут только мечтать. Я с уверенностью могу сказать, что Дальневосточный регион отстает в плане развития сельского хозяйства как минимум на 10–15 лет от Центрального Черноземья.

– Дальневосточные проекты будут реализоваться под эгидой «Черкизово» или НАПКО?

– «Черкизово». НАПКО не имеет таких возможностей. У НАПКО своя цель и свои регионы – это развитие растениеводства в Центральном Черноземье и Поволжье.

АКЦИЯМ НУЖНА СТАБИЛЬНОСТЬ

– А какие еще регионы вам интересны с точки зрения реализации инвестпроектов в животноводстве?

– Республика Горный Алтай. Это самая красивая часть России, и на удивление именно здесь больше всего скота приходится на душу населения. В регионе проживает не более 200 тыс. человек и содержится около 1 млн голов скота! Это лошади, овцы, крупный рогатый скот. Я неоднократно там бывал, наслаждаясь природой, и заодно изучал возможности реализации аграрного проекта. Проблема всех селян, проживающих там, лежит на поверхности – хронически не хватает оборотных средств, и в связи с этим они не в состоянии доводить процесс откорма до требуемой кондиции и забивают мелковесный скот, чтобы свести концы с концами. Мы встретились с местными властями и предложили создать совместно откормочные комплексы по доращиванию скотины. Подтверждения заинтересованности не последовало. На вопрос почему ответ простой! Не принято оказывать реальную поддержку местному аграрному инвестору, а уж приехавшему издалека – тем более.

– Вы много говорите о проектах в животноводстве, а какие планы в сегменте растениеводства?

– Сейчас как никогда перед «Черкизово» один ключевой вопрос – стать профессионалами в растениеводстве. У нас была развита переработка, потом мы взялись за птицеводство и свиноводство, развили эти сегменты, а сейчас вновь возвращаемся к мясопереработке, но уже более сфокусированной на потребителя, а также намерены развивать растениеводство. В последнем сегменте мы пока слабы. Земля есть, но не можем получить от нее то, чего хотим. Мы вкладываем в опытных профессионалов, в новые эффективные технологии и современные методы управления аграрным бизнесом. Верим, что скоро туда придем. В условиях жесткой международной конкуренции на рынке биржевых товаров сельхозпроизводства выигрывает тот, кто имеет себестоимость, позволяющую преодолевать риски климатических невзгод, присущие аграрному сектору. Корма отвечают за львиную долю себестоимости мясопродуктов. В связи с этим мы энергично развиваем элеваторную группу. Громадный элеватор поставили в Воронеже, полным ходом идет строительство еще одного – в Тамбове. Элеватор на 450 тыс. т единовременного хранения зерна строится в Ельце. Такого элеватора в России еще не было. Это объясняется тем, что сегодня мы уже потребляем 1 млн т кормов в год. И потребление продолжает расти сумасшедшими темпами.

– А чем можно объяснить падение стоимости акций, хотя бизнес группы растет?

– Шесть лет назад мы размещали акции на бирже (IPO), EBITDA группы составляла 70–75 млн долл. и рынок оценил бизнес в 1 млрд долл., сейчас у нас EBITDA превышает 300 млн долл., но капитализация компании составляет всего 800 млн долл. Наши цыплята и поросята растут и множатся. Разве мы виноваты в том, что происходит с экономиками европейских стран? Но, увы, это влияет на фондовый рынок. На этом рынке полно виртуальных бумаг, и как только возникают проблемы в какой-либо стране, стоимость наших акций падает.

– В связи с этим, может быть, вы рассматриваете возможность обратного выкупа акций?

– Попробуй сейчас их выкупить – это невозможно, никто не продает! Инвесторы понимают, что «Черкизово» по капитализации, по своим финансовым показателям должно стоить как минимум 2,5 млрд долл. Но есть еще вопрос стабильности аграрного сектора, который напрямую связан с отношением российского государства к аграрному сектору. У нас инвесторы видят, что сельхозпроизводителям сегодня помогают, а завтра прекращают поддерживать. Абсолютно точно, что мы, все аграрные компании, без реальной поддержки государства нежизнеспособны. Но вечные политические катаклизмы, противоречивые заявления российских чиновников не способствуют укреплению доверия инвесторов к российскому рынку. Инвесторы понимают, что у компании успех, но в стабильности этого успеха они сомневаются.

– Какие именно действия государства вызывают у вас вопросы?

– Посмотрите, кому раздают субсидии? Россия раньше выдавала определенные субсидии, оказывая помощь всем сельхозпроизводителям. В этом году решили помочь только 20 пострадавшим от засухи регионам. Но мы все воспроизводим свинину. Мы закладывали в себестоимость зерна и всех компонентов одну цену, а сейчас они стоят совсем по-другому. С другой стороны, после вступления России в ВТО таможенно-тарифной защиты у свиноводов практически нет. После снижения импортных пошлин на мясо в последние три месяца внутренние цены на «живок» резко упали, одновременно произошел сумасшедший рост цен на зерно. В результате сейчас большинство свиноводов в стране оказались на грани выживания, поэтому субсидии должны получать все. Надо брать опыт Запада по поддержке сельхозпроизводителей. А в нашей стране проводятся кампанейские меры: подлечили немного свиноводство, птицеводство – и уже говорят о сворачивании поддержки.

– По вашему мнению, есть какие-то позитивные моменты для отечественного АПК от вступления России в ВТО?

– Один позитивный есть. Именно из-за ВТО по всей России исчезнут частные подворья, которые занимаются разведением свиней. Это великая победа. Мы сами не смогли этого понять и победить практику разведения свиней мелкими частниками. Только мощное внешнее политическое воздействие, такое как ВТО, способно это сделать. Посмотрите, что произошло на Кубани. Мелкое частное подворье на долгие годы уничтожило отрасль свиноводства, позволив распространение заразы в Краснодарском крае. Индустриальные свинокомплексы готовы к открытию рынка и международной конкуренции. Мелкое подворье не сможет конкурировать ни по качеству, ни по цене и поэтому обречено. И слава богу! Противопоставить внешней конкуренции соответствующий уровень качества и цен могут только крупные индустриальные комплексы.

– А есть другие позитивные моменты ВТО для сельского хозяйства в целом и для свиноводства в частности?

– Нет, не вижу. Посмотрите на США, которые давно в ВТО, но попробуйте продать килограмм своей колбасы в этой стране. Сейчас многие страны закрыты. Мы с большим трудом реализуем продукцию на экспорт. Но самое страшное, что какие бы защитные меры для аграрного сектора России ни принимались, они будут недостаточны. Настолько глубока болезнь сектора, что вливания государства должны быть рассчитаны на десятилетия. А сегодня государство проинвестировало несколько лет и уже поднимает вопрос о прекращении поддержки, считая, что аграрии встали на ноги. Будущее России – это мощный аграрный сектор. Поэтому глубоко ошибочно утверждение о том, что пора заканчивать субсидирование, наоборот, его нужно наращивать ускоренными темпами. Обратите внимание на другие страны. Почему в Дании при пятимиллионном населении насчитывается 20 млн свиней, в Испании – 25 млн свиней, в Германии – 50 млн свиней. В России население превышает 140 млн жителей, и при таких земельных угодьях мы должны иметь, по самым скромным расчетам, 200 млн свиней. А сейчас всего по стране около 17 млн, и не более 10 млн из них содержатся в индустриальных комплексах. А чтобы выйти на 200 млн свиней, нам потребуются десятилетия.

Игорь Бабаев в 1971 году окончил Краснодарский политехнический институт, в 1981 году – аспирантуру Московского технологического института мясной и молочной промышленности. Начал работать сменным инженером, а затем старшим инженером-технологом на Ессентуковском консервном заводе. С 1976 по 1988 год занимал руководящие должности на различных предприятиях пищевой промышленности. С 1988 года работал главным инженером на Черкизовском мясоперерабатывающем заводе (ЧМПЗ), с 1993 года стал президентом завода. В 2005 году на базе ЧМПЗ создал группу «Черкизово». Имеет почетное звание «Заслуженный работник пищевой индустрии РФ» и с 1994 года является действительным членом Российской инженерной академии. В 2009 году награжден президентом Российской Федерации Дмитрием Медведевым орденом Почета.

ОАО «Группа «Черкизово», созданное в 2005 году, является крупнейшим в России производителем мясной продукции и комбикормов. В структуру группы входит семь птицекомплексов общей мощностью 400 тыс. т в живом весе в год, 14 современных свинокомплексов мощностью 180 тыс. т в живом весе в год, шесть мясоперерабатывающих предприятий общей мощностью 190 тыс. т в год, а также шесть комбикормовых заводов общей мощностью около 1,4 млн т в год, элеваторы мощностью свыше 500 тыс. т единовременного хранения и более 100 тыс. га сельскохозяйственных земель. Выручка компании по US GAAP в 2011 году составила 1,48 млрд долл., чистая прибыль – 147,8 млн долл. Акции «Черкизово» с 2006 года обращаются на Лондонской фондовой бирже (LSE) и на ММВБ/РТС.

РБК daily