Будет что есть

В ближайшие десять лет российские поставки продовольствия на мировой рынок должны «догнать» в денежном выражении экспорт газа, заявил министр сельского хозяйства Александр Ткачев.

Но для начала надо обеспечить едой себя. Поэтому у минсельхоза большие планы. Во-первых, навести порядок с землей: ужесточается наказание за использование сельхозучастков не по назначению, уточняется возможность работы иностранцев на российских угодьях. Во-вторых, в ведомстве обещают ударными темпами развивать производство молока, мяса, тепличных овощей, фруктов. В-третьих, министр пообещал хорошее российское вино. В-четвертых, нормальные условия жизни в деревне. Сейчас село ежегодно теряет 1,5 миллиона человек, а решать большинство задач предстоит деревенским жителям. Конечно, поговорили и о конкурентах производителей российского продовольствия.

Александр Николаевич, в чем заключаются изменения земельного законодательства, подготовленные вашим ведомством?

Александр Ткачев: Предлагаем ввести новый порядок изъятия участков, входящих в категорию земель сельхозназначения, в том случае, если они используются ненадлежащим образом.

Таких примеров, уверен, немало. На сельхозучастках вырастают коттеджи или земля просто зарастает лесом и сорняками. Наше предложение заключается в том, что если сельхозземля не используется по назначению в течение трех лет, ее надо изымать через суд. Сейчас это срок составляет пять лет. Затем государство продает изъятый участок на публичных торгах, при этом начальная цена определяется как кадастровая или рыночная стоимость участка. Но из начальной стоимости предлагается исключить расходы на приведение участка в состояние, пригодное для производства сельхозпродукции. Например, это касается его очистки от кустарников.

Начальная цена земельного участка при проведении повторных публичных торгов в случае, если первые признаны несостоявшимися, снижается на 25 процентов. Дальше по результатам торгов, местная власть передает его в другие, честные и хозяйственные руки. Если и во время повторных торгов не найдется покупатель, регион обязан приобрести его в госсобственность по цене, равной 50 процентов от начальной цены земельного участка на повторных публичных торгах.

А кто будет давать заключение о том, что сельхозземля используется не по назначению?

Александр Ткачев: Полномочиями по сбору и фиксации информации о состоянии и фактическом использовании земельных участков сельскохозяйственного назначения в стране наделен Россельхознадзор . Соответственно наша подведомственная надзорная служба и может подавать такие сведения. После этого региональная власть в течение одного месяца должна подать в суд иск об изъятии участка. Параллельно – установить запрет на совершение любых сделок с ним. Затем обеспечить продажу такого участка на публичных торгах. Разумеется, к ним не будут допускать бывших нерадивых и недобросовестных владельцев.

Новый собственник будет обязан обеспечить целевое освоение сельхозземли, начиная с первого периода полевых работ.

Это удивительно, что на землю может не быть спроса. Иностранцы в очередь выстраиваются. Вот, например, бизнесмен, инженер-агроном Мартин Томас Треспу из аргентинской провинции Сальта спрашивает: правда ли, что в России насчитывается 40 миллионов гектаров неиспользуемых льготных земель для ведения сельского хозяйства? Могут ли иностранные инвесторы поучаствовать в проектах на этих территориях?

Александр Ткачев: У нас действительно много неиспользуемых земель. Сейчас их становится все меньше, в том числе по причинам, которые я назвал выше. Точно знаю, что в ближайшие годы нам надо дополнительно ввести в оборот не менее 10 миллионов гектаров.

Что касается иностранных инвестиций, то, конечно, государство видит свою функцию в том, чтобы создавать для этого условия, и мы понимаем, что основа для принятия многих инвестиционных решений – это взаимоотношения, связанные с использованием земли. Я не имею в виду коллег из Аргентины, но вынужден, к сожалению, констатировать, что сейчас участки, предоставленные некоторым иностранным лицам, используются с нарушением требований земельного законодательства – плодородный слой перемешивается с полиэтиленовой пленкой, захламляется отходами производства, массово применяются незарегистрированные в установленном порядке пестициды и агрохимикаты. Поэтому в ближайшее время мы планируем уточнить законодательство в этой сфере, чтобы добиться уважительного отношения и бережного обращения с нашей российской землей.

Кто защитит землю на востоке

Вы имеете в виду, прежде всего, угодья на Дальнем Востоке и в Забайкальском крае?

Александр Ткачев: В том числе. На Дальнем Востоке имеется порядка 5,5 миллиона гектаров сельхозугодий. А в странах Азиатско-Тихоокеанского региона проживает примерно 40 процентов населения планеты. Это огромный рынок, который надо насытить. При этом, по данным Росреестра, у нас в стране в собственности или аренде у иностранных граждан находится около 12 миллионов гектаров земли. Для наведения порядка мы предлагаем уточнить положения законодательства, касающиеся предоставления участков в аренду иностранным лицам. Это раз. Минимальный и максимальный срок аренды участка категории земель сельхозназначения для иностранцев должны составлять 3 и 15 лет соответственно. Это два. И это важно, потому что в развитых странах, в частности в США, землю в аренду не дают на 49 лет, как это делается в России. Дальше, общая площадь участка, на котором будет работать иностранное лицо, не должна превышать 10 процентов территории муниципального образования. Это три.

Есть еще ряд важных требований. Например, юридические лица обяжут раскрывать информацию о фактических владельцах при подаче документов в Росреестр для регистрации сделок. Кроме того, прописаны важные условия, которые надо выполнить для оформления договора аренды. Например, не менее 75 процентов создаваемых новых рабочих мест на предприятии, размещенном на нашей земле, должно быть предоставлено российским гражданам. Также иностранному арендатору придется подтверждать целевое использование земли. Не должно быть никаких долгов по налогам и сборам. Более того, потребуется предоставить финансовую гарантию, чтобы подтвердить свою состоятельность. Мы также предлагаем запретить передавать право аренды третьим лицам, предоставлять его в залог или получать право на аренду без проведения торгов. Предусмотрен целый ряд условий, которые иностранный гражданин должен соблюсти, прежде чем арендовать участок в России.

Резюмируя, отвечу, что мы не против того, чтобы на российской земле работало разумное число добропорядочных, крепких иностранных инвесторов, имеющих финансовый запас, четкую цель и задачу осваивать участки для производства продуктов питания.

И еще важен такой момент: земля в России есть, но мы должны производить столько, сколько сможем потребить и продать. С учетом транспортной логистики не все можно экспортировать или употребить на корма. Невыгодно, например, везти зерно из Сибири на Дальний Восток, оно «золотым» будет.

И, конечно, чтобы освоить 10 миллионов гектаров, о которых я сказал, нужны ресурсы, средства, техника, экономические предпосылки. И чем дальше от центра, тем слабее экономика, тем сложнее получить кредит в банке. Поэтому, возможно, стоит еще подумать о льготной продаже техники, скажем, с 50-процентной скидкой. Опять же для тех, кто будет возвращать землю в оборот, надо предусмотреть дотации. Нужны экономические стимулы. Без денег мы эту проблему не решим. Это ведь не земля вокруг Москвы, это Сибирь, Дальний Восток.

Как удержать людей в деревне

А у нас хватит в деревне людей, которые могли бы эти планы реализовать?

Александр Ткачев: Примерно 30 миллионов человек живут в сельской местности, но эта цифра уменьшается, отток трудоспособного населения составляет примерно 1,5 миллиона человек в год. Я понимаю, о чем вы спрашиваете. В деревне нужны нормальные детские сады, школы, больницы, нормальные дороги, в конце концов. Это требует огромных денег и много времени. Если честно, на решение инфраструктурных проблем российской деревни уйдет не одно десятилетие. У нас принята стратегия устойчивого развития сельских территорий. В сентябре правительством утвержден план мероприятий. Речь идет о конкретном наборе действий до 2030 года. Задача – стабилизировать численность сельского населения на уровне 35 миллионов человек. Увеличить продолжительность жизни на селе до 75 лет. А соотношение зарплаты к среднему значению в экономике страны должно возрасти с текущих 60 до 80 процентов. Вопрос качества и условий жизни деревенских жителей выходит на первый план во внутренней политике государства. И все это напрямую зависит от успешности развития АПК.

При этом нельзя забывать и о новых технологиях. То, что делали вчера 10 тракторами 100 человек, сегодня можно сделать двумя мощными машинами с гораздо меньшим количеством людей. Поэтому надо думать, чем будут заняты остальные.

Зачем перерабатывать зерно в муку

Можно занять их, например, переработкой. Мы экспортируем преимущественно сырье. Вывозим зерно – завозим муку и макароны, вывозим минтай – завозим крабовые палочки. И даже запрещенная норвежская рыба, говорят, в итоге заплывает к нам через белорусские заводы, потому что в стране не развита собственная переработка.

Александр Ткачев: Вы все правильно сказали. Но, замечу, что газ, который мы также продаем, это сырье. То же – с нефтью. И вот цифры: газа мы продаем примерно на 50 миллиардов долларов. Экспорт продукции ВПК оценивается в 15 миллиардов. АПК – уже в 20 миллиардов. А 10 лет назад экспорт российского продовольствия оценивался в 3 миллиарда. Это полезные цифры. Мы заставляем многих политиков и инвесторов задуматься о том, что не стоим эти годы на месте. Вспомните, 15-20 лет назад мы завозили зерно в страну огромными кораблями, у нас даже портовая инфраструктура была нацелена только на прием, а не на отгрузку. А в прошлом году Россия продала за границу 30 миллионов тонн зерна. Кстати, в структуре общего продовольственного экспорта примерно 70 процентов – это зерно, 10 процентов – рыба, немного начинаем продавать свинину и мясо птицы.

Экспорт готовой продукции с высокой добавленной стоимостью – это следующий шаг. Я уже сказал про мясо, в этом году экспорт свинины оценивается в 15 тысяч тонн, мяса птицы – в 70 тысяч. И на российскую свинину и мясо птицы все больше желающих. Но при этом я четко понимаю, что нам еще расти и расти. Часто привожу пример Дании, где условно на 5 миллионов жителей 20 миллионов голов свиней. А в России на 146 миллионов человек – 10 миллионов. Но в Дании нет углеводородов, нет экспортного сырья. У нас есть. Но при этом мы, конечно, должны параллельно развивать переработку сельхозпродукции. Потенциал огромный, уверяю. К тому же мы сейчас создаем при минсельхозе Координационный совет по развитию и поддержке экспорта сельхозпродукции. Лет за десять догоним экспорт газа в денежном выражении.

Минсельхоз намерен ввести в оборот дополнительно 10 миллионов гектаров пашни

Если африканская чума свиней к тому времени не выкосит поголовье.

Александр Ткачев: Это беда. Но один из путей решения проблемы – развитие крупных, высокотехнологичных, защищенных животноводческих комплексов закрытого типа.

То есть вы сторонник крупных хозяйств? Поддерживаете решение ограничения животных на небольших подворьях? Знаете, когда появилась эта информация, многим сложно было увидеть в ней логику. Стране нужна еда по доступным ценам, а тут вдруг такая инициатива.

Александр Ткачев: Большинство людей обычно сразу все понимает превратно. Объясню. Мы начали говорить о чуме свиней. Кто источник заразы? Именно небольшие хозяйства в силу того, что там нет должной системы ветеринарного надзора. Это первое.

Второе. У нас немало регионов, в которых под прикрытием ЛПХ (личное подсобное хозяйство. – Ред.) работают предприятия, которые не платят налоги, потому что ЛПХ от этого освобождены. При этом фермер, у которого может быть всего десять свиней, государству платит, еще и глава администрации постоянно к нему обращается за помощью. А в ЛПХ может быть тысяча баранов или сотни свиней и при этом никакого контроля. Если здесь не навести порядок, придется закрывать поставки продовольствия из целых регионов. Ну и, конечно, это огромные потери для бюджета.

Но расставлю все точки над i. Мы не планируем ограничивать поголовье в ЛПХ. Речь идет о наведении порядка в учете животных и обеспечении ветеринарной безопасности. Например, фермеры, о которых я сказал выше, такой учет ведут и соблюдают правила содержания животных. Более того, сейчас из федерального бюджета выделяются гранты на создание фермерских хозяйств. Только за год поддержка фермеров выросла с 8 до 14,5 миллиарда рублей. Число фермеров, получающих госсубсидии, по итогам года должно вырасти на 10 процентов.

Наряду с этим, конечно, надо поддерживать развитие крупных высокотехнологичных хозяйств. Так происходит в Европе, где животноводство на достаточно высоком уровне.

Когда вернется рыбный день

О рыбе. Читатели спрашивают, правда ли, что Росрыболовство могут забрать у минсельхоза и переподчинить правительству?

Александр Ткачев: Мне об этом ничего не известно. Это слух. У нас, наоборот, большие планы. С этого года субсидируются инвестпроекты в области аквакультуры. Более того, мы стоим на пороге принятия нового законопроекта, важного для рыболовецкой отрасли. В нем немало нововведений, например, касающихся совершенствования механизма распределения квот добычи (вылова), в том числе предусматривающего обоснованные обязательства к пользователям ресурсов. Это даст возможность четкого планирования будущей работы нашим рыболовецким компаниям. Срок действия договоров о закреплении долей квот добычи хотим установить в 25 лет взамен предусмотренного сегодня 10-летнего срока. В законе также будут прописаны стимулы для развития производства российских рыболовецких судов. У нас всегда эта отрасль была развита, хотя при этом покупали импортные суда. Развитие собственного судостроения в итоге должно повысить качество переработки рыбы, нам нужны новые технологии. Кроме того, необходимо развитие портовой инфраструктуры в Приморском крае. Пока же более миллиона тонн своего улова храним в корейских портах, потому что там есть холодильники.

В советское время в одной приволжской газете писали примерно так: «Если вы хотите, чтобы ваши гости были довольны, обязательно угостите их хеком». Делали это для того, чтобы продать хека, его никто не хотел покупать. А сейчас-то эта рыба по цене к мясу приближается.

Александр Ткачев: Да, хека было много, а теперь его нет. В кубанских станицах мне рассказывали, что лет сто назад рыбой, не помню ее название, вообще печки топили. Потому что рыбы было больше, чем дров. Чего-то становится больше, чего-то меньше. Но цену определяет рынок. Нам же нужно создавать инфраструктуру в Приморье, на Сахалине, Камчатке, и развивать логистику, ведь надо везти рыбу за тысячи километров по российским городам. Но самое главное, нам нужен один большой рыбный порт, где будет сосредоточена большая часть улова, за которым будут приезжать представители всех торговых сетей. Там же нужна рыбная биржа. Так во всем мире устроено. Так что задач здесь много.

Холодильники нужны не только для рыбы. В этом году ожидается хороший урожай почти по всем позициям, в том числе и по картофелю. Но вот наши эксперты, да и читатели говорят, что аграрии снова столкнутся с дефицитом овощехранилищ и опять немалая часть урожая пропадет. А значит, и цены вырастут.

Александр Ткачев: Добавлю, что эта проблема касается не только картофеля. До недавних пор мы преимущественно ели импортные фрукты, например, яблоки и виноград, которые прекрасно растут в России, именно по той причине, что урожай, собранный в сентябре, не могли сохранить до весны. Да, нужны современные хранилища, холодильники, оптово-логистические центры, чтобы можно было поставлять в магазины отечественные овощи и фрукты круглый год.

Но надо понимать, что такие вопросы не решаются одним щелчком. Чтобы закрыть существующий сегодня дефицит хранилищ, по разным оценкам, потребуется от 5 до 10 лет. Речь идет о строительстве серьезных технических капитальных сооружений стоимостью от 300 тысяч до 1,5 миллиарда рублей каждое, необходимы солидные инвестиционные вложения. Поэтому сейчас принята целая программа по созданию плодоовощехранилищ. И чтобы снизить затраты, на строительство хранилищ из бюджета будут выделяться деньги и на субсидирование процентных ставок по кредитам, и на возмещение затрат, связанных с капитальным строительством. Это новая форма государственной поддержки. Очень хорошо, что принято решение о поддержке такого важного направления.

В Краснодарском крае есть отличные теплицы, позволяющие выращивать огурцы и помидоры зимой. Планируете этот опыт передать другим регионам, помочь им?

Александр Ткачев: С учетом того, что минсельхоз поставил цель до 2020 года на 90 процентов закрыть потребность страны по тепличным овощам, которые нужны людям зимой, потребуется построить тепличные комплексы общей площадью примерно 1,5 тысячи гектаров – в два раза больше, чем есть сейчас. На это потребуется около 500 миллиардов рублей инвестиционных вложений. Однако я уверен, что это выполнимая задача. Ведь находятся порядка двух десятков миллиардов долларов на то, чтобы завезти овощи из-за рубежа. Сейчас есть возможность вложить такие средства в отечественную экономику, дать людям рабочие места, получить доход, увеличить налоговые отчисления.

Что мешало реализовать подобные правильные планы вашим предшественникам? Ведь о том, что нужно вкладывать деньги в сельское хозяйство говорят последние лет 25.

Александр Ткачев: Во-первых, многое зависит от финансовых возможностей. Во-вторых, поддержка оказывается и немалая. Помните, десять лет назад сильно критиковали национальные проекты, в том числе, по развитию АПК, говорили, что деньги выбрасываются на ветер. Сельское хозяйство вообще называли черной дырой. Между тем по производству мяса птицы и свинины мы сегодня близки к импортозамещению. Хотя раньше завозили из-за рубежа примерно 1,5 миллиона тонн свинины в год, тратили на это огромные деньги. Но было принято политическое решение, и эта важная задача почти решена. Теперь также решаются вопросы по другим отраслям. И санкции, кстати, этому способствуют.

Сегодня в российской деревне живут 30 млн человек, ежегодно уезжают 1,5 млн. А надо удерживать 35 млн

Можно провести аналогию. Например, Белоруссия давно производит достаточно молока и мяса, при этом она была под санкциями. Также с Грузией. Вспомните, несколько лет назад Россия закрыла свой рынок для грузинского вина. Сначала это была катастрофа для Грузии. Но потом они, во-первых, прекратили импорт виноматериалов, а, во-вторых, сделали ставку на закладку новых виноградников и строительство новых заводов. Повысили качество вина и нашли новые рынки сбыта. Теперь грузинское вино продается и в Европе.

Будет ли у нас хорошее вино

А российское, увы, не продается. Более того, часто приходится слышать, что хорошего вина в России вообще нет.

Александр Ткачев: Знаете, я, наверное, последние лет десять пытаюсь доказать, что в России вообще возможно виноделие. И доказывать это сложно, хотя у нас есть очень благоприятные регионы для выращивания винограда, схожие с севером Италии. Это Крым, Краснодарский край, Ростовская область, регионы Северного Кавказа. И там есть хозяйства, которые производят очень приличные экземпляры. Хотя, конечно, у нас даже на юге климат непредсказуемый. Зимой температура может опускаться до минус 30 градусов, виноградники нужно укрывать, а это связано с серьезными издержками производства. Но, уверяю вас, производство качественного российского вина возможно, надо создавать винную индустрию, и для этого надо создать спрос на них на российском рынке.

То есть вытеснить импортные вина?

Александр Ткачев: Я, как министр, должен защищать добросовестных отечественных виноделов. И, если хотите, сейчас дается сигнал рынку и инвесторам, чтобы они отошли от розлива импортного сырья и сосредоточились на производстве качественного вина из собственного винограда.

Расскажу, как обстоят дела сегодня. Сейчас Россия импортирует 17 миллионов декалитров виноматериалов, это треть от потребления. А виноматериалы в основном производятся не у нас, а, например, в ЮАР. И это дешевое сырье в трюмах кораблей везут к нам через океан. В пути, конечно, его качество еще больше ухудшается. Потом виноматериалы приходят в российский порт. Подъезжают наши предприниматели, переливают это в свои цистерны и развозят по заводикам. Разливают, наклеивают этикетки – и в магазин. Все.

Конечно, гораздо проще перелить вино из одной бочки в другую, чем проходить весь процесс производства нормального вина. Это ж надо посадить лозу, за ней ухаживать, защищать ее от вредителей и болезней, укрывать зимой лет шесть-семь, прежде чем она начнет плодоносить. Еще год нужен на выдержку. И только потом, возможно, получится бутылка вина.

Принято решение, что ежегодно в стране должны закладываться как минимум 10 тысяч гектаров виноградников. Их общая площадь должна увеличиться почти в два раза – до 140 тысяч гектаров. Начиная с этого года мы даем возможность виноделам получить льготные кредиты на строительство и модернизацию хозяйства, а также на закупку оборудования. До 50 тысяч рублей увеличены погектарные субсидии, плюс субсидии на установку шпалер (опора для виноградника. – Ред.) – 20 тысяч рублей на гектар. В целом в этом году госпомощь на поддержку виноградарей увеличена в три раза – до 1 миллиарда рублей. В следующем намерены увеличить эту цифру до 2,4 миллиарда.

И когда мы говорим о запрете импортных материалов и обязательной маркировке вина с их применением, то поддерживаем отечественных производителей, готовых потратить время и силы на производство качественного российского вина. Да, возможно, какие-то меры выглядят жестко, но мы же не враги себе. Кстати, на Западе подобные вещи жестко регулируются. Только попробуй схимичить с вином, тут же можно попрощаться и с бизнесом, и со свободой.

Ключевой вопрос

За сравнительно недолгий срок на посту министра сельского хозяйства вы зарекомендовали себя, как руководитель, который не боится принимать смелые, жесткие решения. В стране, где живы блокадники, где есть люди с очень невысокими доходами, демонстративно раздавливают бульдозером импортный сыр. Определенной частью общества это воспринимается очень эмоционально.

Александр Ткачев: По этому вопросу дискутировать можно бесконечно. Люди, связанные с сельским хозяйством, идут на большой риск. Я вам привел пример с виноградником, который нужно растить минимум шесть лет. На плодовые сады надо пять лет. Прежде чем корова начнет давать молоко, пройдет три года. Все это время требуются большие вложения, кроме того, бизнес сильно зависит от экономической ситуации в стране, курсов валют, от погоды, наконец. Сельское хозяйство – сложнейшая отрасль. И вот, представьте, вы берете кредит, покупаете сто голов коров, строите молокозавод, пытаетесь честно делать качественный продукт. И тут на рынок приходит импортная контрабанда, несертифицированный сыр с пальмовым маслом и другими дешевыми добавками. Получается, ваш качественный сыр будет стоить условно триста рублей, а контрабандный – двести. И большинство потребителей сделает выбор в пользу более дешевого товара. Ваше производство станет нерентабельным, вы будете вынуждены уйти с рынка. Это нормально? Уже не говорю о том, как некачественная продукция влияет на здоровье. Повторюсь, мы не враги себе, и я прекрасно понимаю, как устроено сельское хозяйство, с какими оно связано рисками.

Скажите, как борются с контрабандой во всем мире? Ее уничтожают. Заводят уголовные дела. Если кто-то на этом попался, то на рынок уже больше не пустят, ставят черную метку. На Западе в отношении контрабанды еще более жесткие санкции, чем у нас. И не только на границе, но и внутри страны. Если в продукции находят повышенный уровень запрещенных веществ, производителя лишают лицензии раз и навсегда. Если мы пообещали, что накормим страну качественными продуктами, значит, надо четко двигаться в этом направлении. Кстати, с момента реализации жестких, как вы сказали, решений мы кратно снизили присутствие пищевого мусора на прилавках. Те, кто успешно поставлял контрафакт в Россию, больше не захотели нести потери.

Какое сейчас соотношение отечественной и импортной продукции на прилавках магазинов?

Александр Ткачев: В среднем примерно 80 процентов отечественной продукции и 20 – импортной.

Вы уверены?

Александр Ткачев: Это не бравада, давайте сходим в магазин и посмотрим. Я имею в виду, конечно, в первую очередь среднего ценового сегмента. А на рынках и ярмарках почти вся продукция отечественная. Но в ближайшие 3-5 лет нам надо сосредоточиться на производстве молока, мяса, тепличных овощей и фруктов.

А вообще, то, что происходит сейчас, все эти санкции – это исторический шанс изменить ситуацию к лучшему. Я вижу, как меняется сознание людей, они начинают любить отечественную продукцию.

Это правда. Чтобы повысить спрос, турецкую клубнику называют краснодарской.

Александр Ткачев: И как раз с этим обманом надо бороться. Лояльность тут не сработает. Нужны жесткие меры, чтобы не было соблазнов. Так люди устроены. А наш рынок просто захватили хитростью, уловками, продажностью чиновников…

Я понимаю, вначале может быть тяжело. Так всегда, на повороте надо активнее крутить педали. Но, увидите, и санкции, и девальвация в итоге окажутся для сельского хозяйства очень полезными. Это время войдет в историю, как большой рывок по импортозамещению, наращиванию собственного производства. У нас есть уникальный шанс решить продовольственную задачу по-настоящему.

И вас призвали решить эту историческую задачу.

Александр Ткачев: Не знаю. Я просто выполняю свою работу.

Урожай-2015

Александр Ткачев: Урожай зерна в России в этом году ожидается в объеме более 100 миллионов тонн. Это достойный результат, который позволяет закрыть все внутренние потребности и сохранить экспортный потенциал.

Отдельно по гречке: планируем собрать не менее 800 тысяч тонн гречихи и в итоге произвести около 550 тысяч тонн крупы. А общая потребность для страны составляет примерно 485 тысяч тонн. То есть, гречневой крупы в России в этом году должно быть в избытке.

По прогнозам, больше, чем в прошлом году, будет собрано пшеницы, кукурузы на зерно, сахарной свеклы. Кстати, по свекле вообще результаты впечатляющие – ожидаемый урожай на 4 миллиона тонн больше, чем в прошлом году. Прогнозируется рекордный валовой сбор сои и льна. Также в этом году достаточно будет картофеля и овощей.

Алена Узбекова, «Российская газета»

Фото: Олеся Курпяева

Инфографика РГ/Мария Пахмутова/Ангелина Жукова