Запретный плод Молдавии

Яблочный бунт

«Как проехать к примарии?» – кричу из окна автомобиля цыганам, играющим в карты. «Давайте покажу,– предлагает один из них и прыгает к нам в машину.– Там сейчас полгорода собралось, и еще из района народ прибыл». В городок Отачь (в русском варианте – Атаки) на самом севереМолдавии – граница с Украиной, 250 км от Кишинева – мы подъехали вечером 24 июля. Днем раньше тут начались народные волнения – митинг нескольких сотен фермеров. Причина – эмбарго, введенное 21 июля Россией на импорт молдавских фруктов, овощей и плодоовощной консервации. Россия так отреагировала на то, что 2 июля парламент Молдавии ратифицировал ассоциацию с Евросоюзом.

Ближе к площади перед примарией вереница припаркованных автомобилей, на площади огромная пестрая толпа: русские, украинцы, молдаване, цыгане. Наиболее колоритны брутальные дальнобойщики, которым теперь некуда везти фуры с яблоками, и цыганки с бусами. На высоких ступеньках у входа в здание – местное начальство во главе с пожилым примаром и несколько полицейских в белых рубашках. Оказывается, все эти люди ждут журналистов, чтобы поделиться наболевшим, то есть нас. «Молдавское телевидение все исказило. Преподнесли так, будто мы выступаем против России, и при этом назвали нас сепаратистами,– рассказывает Наталья, одна из активистов.– Мы рассчитываем, что вы донесете до России и Путина правду и нашу просьбу о помощи». Она достает бумажку, зачитывает обращение: «Мы, жители севера Молдовы, требуем от власти Молдовы прислушаться к большинству населения Молдовы, которое выбрало Таможенный союз. Мы требуем незамедлительно решить вопрос с правительством России о возобновлении договоров по приему сельхозпродукции от Молдовы в Россию...»

Фермеры объясняют, что у них претензии не к российскому, а к собственному правительству: они требуют восстановить нормальные отношения с Россией. «Конкретное требование к правительству – создать рабочую группу, которая поедет в Россию на переговоры об отмене эмбарго»,– поясняет примар Василий Трагира.

У Ивана Кахаря 12 гектаров молодых яблоневых садов – сажал на собственные средства. «Каждый год берем кредиты, за которые расплачиваемся в октябре-ноябре. Сейчас на мне кредит 100 тыс. леев (1 лей – около 2,6 руб.– «Деньги»), и еще на 45 тыс. леев мне в долг дали химию – под залог земли и автомобиля»,– рассказывает Иван. Нас ведут в сад, показывают гнущиеся под тяжестью плодов ветки. Немало яблок уже на земле. «Здесь много ранних сортов, их до середины августа надо убрать»,– говорят расстроенные фермеры. Хозяев участков от 2 гектаров, живущих исключительно выращиванием фруктов, на севере Молдавии десятки тысяч. Почти все закредитованы под залог имущества. Еще в прошлом году все было просто: собрал урожай и сдал его прямо на месте в фуры, которые везли его в Россию. В 2013 году наша страна съела 170 тыс. тонн молдавских яблок из всего тамошнего урожая в 250 тыс. тонн. Холодильники для хранения в стране можно пересчитать по пальцам: предпринимателям нужны были не они, а фуры. Только в Атаках местные жители приобрели 80 20-тонных фур.

«У меня фуры тоже в кредит куплены,– рассказывает Геннадий Кушнир.– А сейчас и я без заработка, и два моих водителя, у которых тоже семьи есть хотят». Еще хотят есть семьи изготовителей тары и сборщиков урожая. Всего по Молдове – сотни тысяч оставшихся без заработка, что грозит социальным взрывом. Если правительство не примет срочные меры, жители Атак пообещали перекрыть автотрассу на Украину, а заодно и ж/д магистраль, оставив Молдавию без экспорта и в Европу тоже.

«Ну не в «бусики» же нам перегружать»,– грустно говорит кто-то из толпы. Бусиком здесь называют фургончик грузоподъемностью 1,5-3 тонны. Посмотреть, как торгуют «бусиками», мы вышли на площадь Атак прямо перед пограничным мостом, ведущим из Молдавии на Украину. К вечеру тут уже куча «бусиков» и народа с тележками. Объемы по 0,5-1,5 тонны для поставок в Россию неинтересны. Мелкие садоводы, в основном с югаМолдавии, привозят урожай в Атаки «бусиками» для продажи на Украину. Торговля внутри СНГ беспошлинная, но таможенные процедуры с товаром, на который обычно нет никаких документов, обходятся дорого. Зато разрешается бесплатно перенести через границу в руках до 2 кг. Зрелище забавное. Ящики с персиками, сливами перегружаются на тележки и вывозятся через молдавский пограничный пост на середину моста. Дальше каждый берет по ящику или ведерку и идет к украинскому посту на другой берег Днестра в Могилев-Подольский. Проходит через украинский пост, загружает ящики в «бусик» украинского покупателя и возвращается по другой стороне моста, опять предъявляя паспорт на обоих погранпунктах. Так и ходит вереница людей по кругу. Местным жителям разрешено пересекать границу без отметки в паспорте, иначе паспорта хватало бы максимум на неделю. Ближе к ночи, когда на границе остается лишь дежурная смена, повезут уже тележками – таможенники с обеих сторон давно свои, да и тоже есть хотят.

Россия нам помогает лишь тем, что позволяет продавать у себя нашу продукцию. Даже скидки на газ не дает – платим, как европейцы. А Европа и США дают деньги на инфраструктурные проекты и развитие бизнеса

Пока не стемнело и 2 кг в одни руки никто не отменил, молодая девушка ищет пару для перехода: у нее ящик персиков почти на 5 кг. Парой вызвался я. Взял у нее ящик. Мы с фотографом «Денег» вышли на мост, отметив паспорта на молдавской стороне. Пока нес, выяснил у девушки с персиками, что платят за такой «рейс» из расчета 3,5 гривны за кило. У моей напарницы, студентки, в месяц так набегает около 3,5 тыс. гривен (около 10 тыс. руб.) – получается, переносит тонну. Вот только полностью пройти процедуру «экспорта» мне не удалось: на украинской стороне, увидев российские паспорта, нас с фотокором остановили. После полутора часов общения со специально вызванными сотрудниками украинских спецслужб нас отпустили назад в Молдавию – даже пообещали, что для девушки вес персиков зачтется с моим участием.

Что же до экспорта в Россию, постановление Россельхознадзора запретило ввоз молдавской плодоовощной продукции даже в ручной клади. Судя по судорожным действиям правительства Молдавии, к такому повороту оно оказалось не готово. В прошлом году в Россию было поставлено фруктов и овощей на $93 млн, а в нынешнем потенциальные убытки сельхозпроизводителей оценены в $150 млн, при этом в качестве помощи фермерам из бюджета пообещали выделить 20 млн леев (около $1,5 млн) на программу госзакупки «каждому ребенку и солдату по яблоку в день». Одновременно Евросоюз начал решать вопрос об увеличении квот на беспошлинный ввоз яблок из Молдавии – 28 июля их подняли с 40 тыс. до 80 тыс. тонн. Но кого прямо сейчас спасут эти квоты, когда не налажены торговые связи, да и продукция не соответствует евростандартам? Плюс конкуренция. «В Европе на гектар сажают 3 тыс. яблонь, а у нас в четыре раза меньше. У них себестоимость ниже – мы не готовы пока конкурировать»,– замечает примар Василий Трагира.

26 июля фермеры Атак в качестве предупреждения на час перекрыли тот самый мост на Украину. А 28 июля делегаты из Атак отвезли в Кишинев и передали правительству ультиматум: если оно не решит проблему за пять дней, крестьяне садятся на автомобили, сельхозтехнику и идут маршем на Кишинев. Глава молдавского Союза ассоциаций сельхозпроизводителей Александр Слусарь сомневается, что Россия отменит эмбарго: «Мы обвиняем правительство не в евроинтеграции, а в том, что оно не подготовилось. Не просчитало реакции России. Выход один – найти деньги на компенсацию сельхозпроизводителям. Понятно, что в Молдове таких денег нет. Надо просить у мирового сообщества. Если не найдут, будем рассматривать варианты протестов».

Цыганская правда

Памятник Ленину в Молдавии я встретил только в Атаках. И в Кишиневе, и в других местах, где мы побывали, на старых советских постаментах перед госучреждениями стоит господарь XV века Штефан чел Маре. Причем в такой же позе с вытянутой рукой, как и Ленин, но вместо кепки в руке – крест. В каждом населенном пункте теперь есть улица Штефана чел Маре – обычно бывшая Ленина. За почти четверть века самостоятельности Молдавия пережила и подъем унианистов (сторонников объединения с Румынией), и победу на выборах коммунистов. Европейский выбор и сегодня поддерживает вовсе не подавляющее большинство. Над крыльцом здания Партии социалистов Республики Молдова огромный баннер: «Молдове нужен другой путь – вступление в Таможенный союз». Ссылаясь на данные соцопросов, лидер партии и депутат парламентаМолдавии Игорь Додон сообщает, что, будь референдум, большая часть населения проголосовала бы за Таможенный союз. «В 2013 году экспорт в СНГ составил 39%, а в Европу – 48%,– рассказывает Додон.– Но торговля с Европой на самом деле реэкспорт, просто сборка или пошив из завезенных комплектующих. Прибавочная стоимость, оставляемая в стране, в этом обороте минимальна. У нас открыты свободные экономические зоны, в производство в которых инвестировали иностранцы. Там собираются электроприводы для немецких автомобилей, шьются чехлы. Зато в СНГ отправляется сельхозпродукция – здесь чистых денег, остающихся в стране, значительно больше. Ориентация на ТС стратегически правильней – поможет сохранить традиционную отрасль. У нас 60% населения живет в селе, а 40% занято в сельском хозяйстве».

ВВП Молдавии в 2013 году – $8 млрд. Причем 25% – доля сельского хозяйства и пищепрома, а 60% – сферы услуг. Средняя зарплата – €250. Согласно переписи, в Молдавии (без Приднестровья) около 3,6 млн жителей, но не менее 600 тыс. постоянно работают за границей и ежегодно присылают домой $2 млрд. Большая часть (примерно 67%) трудится в России – из $2 млрд на них приходится $1,2 млрд. И, хотя Европа географически ближе, Россия пока предпочтительней. Абсолютно все, с кем я разговаривал, замечали, что с братьями-румынами, с которыми молдаване говорят на одном языке, работать трудно, в 1990-х на этом сотрудничестве многие обожглись. «Кинут. Даже нас кинут»,– объяснили мне цыгане. Именно цыгане бесхитростно и четко сформулировали, почему так много жителей Молдавии «за Россию и Таможенный союз»: «В Европе не заработаешь. В Европе все по закону, а в России можно как-то так...»

По фильмам, литературе Молдавия ассоциируется с цыганами – здесь их всегда было множество. Михай Волонтир, сыгравший цыгана Будулая,– молдавский актер. Встречаться с цыганами мы отправились специально в город Сороки на «цыганскую горку» – в обособленные кварталы на холме, где уже много десятилетий живут исключительно цыгане. Огромные трех-четырехэтажные частные дома на крошечных участках словно подпирают друг друга. Дворцы с башенками, колоннами, арками, лепниной, барельефами – но лишь на редком объекте работы закончены. «Хотите посмотреть, о чем мечтал Леонардо да Винчи?» – приглашает мужчина лет 35, в черных очках и с мефистофелевской бородкой. Представился Ахмедом – странное имя, ведь сорокские цыгане – православные... Мужчина ведет нас к уже достроенному трехэтажному дому, в котором идет внутренняя отделка. Строить небольшой дом – соседи уважать не будут. Соседа надо переплюнуть. «Видите барельеф – лицо на фасаде соседнего дома? Это сам хозяин»,– указывает Ахмед. Почти все хоромы стоят недостроенные, но даже если достроены, все равно нежилые: в Молдавии очень дорогой газ, отапливать дворцы могут позволить себе только очень богатые люди. Вот и ютятся хозяева в деревянных пристройках. Самому Ахмеду дом подарил отец к свадьбе много лет назад (цыгане женятся очень рано: девочек выдают замуж с 12 лет, неженатый 19-летний юноша – старый холостяк). Ахмед трудится по торговой части в России, зарабатывает явно неплохо: в доме дорогой паркет, двери, потолки с лепниной, лежат готовые к установке резные статуи. Но мечтой Леонардо да Винчи он называет не эту роскошь. «Посмотрите, какой вид!» – Ахмед показывает с балкона действительно потрясающий пейзаж: под «цыганской горкой» – город Сороки с исторической крепостью, а за ним Днестр и Украина.

Находим местный «клуб»: десяток пожилых мужчин с оливковыми глазами за дощатым столом на пятачке у автобусной остановки. Они провожают нас к дому барона – одному из самых высоких. Кованые ворота в кирпичной арке открыты, охраны не видно. Но провожатые немного напряжены. «Подождите пока здесь,– они останавливают нас у ворот.– Сейчас узнаем, примет ли он вас». Они уходят по длинной аллее к дому. Через пять минут возвращаются: примет.

Первое, что бросается в глаза во дворе,– два советских «членовоза», живописно врастающих в газон под раскидистыми деревьями. Ну прямо сюжет из фильма «Заяц над бездной», где молодой цыган угнал «ЗИЛ» у прибывшего в Молдавию Брежнева и подарил цыганскому барону. Позже мне рассказали, что одна из машин действительно возила генсека, но Андропова. Из огромного дома выходит мужчина с бородой, как у Деда Мороза, в тренировочных штанах, на ходу натягивая белую футболку с логотипом сигарет «Парламент». «Артур Михайлович Черарь»,– представился он. Нам предлагают присесть на скамью во дворе, на которую жена барона тут же стелет ковер. Мы представляемся, объясняем, что из России, что пишем о жизни в Молдавии, а цыгане – неотъемлемая часть этой страны. Барон внимательно смотрит на нас поверх чуть поцарапанных очков, а потом замечает, что он не только барон «всеяМолдавии», но и президент благотворительного фонда возрождения цыган и был бы рад, если бы мы помогли в этом трудном деле. Я сначала не понял, что имеется в виду: обычно журналиста просят рассказать о чем-то миру, донести что-то до властей. Барон, вздохнув, объяснил, что имеет в виду личный посильный вклад. Я достал тысячу рублей. «Положите под ковер»,– кивнул Артур Михайлович.

Дорогу нам американцы построили, вернее, дали деньги, а строили турки. Нашим не доверили: разворуют

Черарь пригласил нас на террасу дома, угощал чаем и коньяком. Цыганское общество сословное – положение во многом определяется знатностью семьи. Титул барона – наследственный. Впрочем, по словам Артура Михайловича, в 1999 году он, став бароном после смерти отца, провел демократические преобразования – его еще и утверждали голосованием на общем сходе. По данным «цыганской почты», как выразился барон, в Молдавии 360-370 тыс. цыган, но большинство из них на заработках за границей и в стране появляются раз в год. Но так было не всегда.

Сорокские цыгане изначально кузнецы, как упомянутый уже Будулай. В советское время здесь были производственные артели-кооперативы. Например, привозили ткани из Иваново и шили белье. Зарабатывались хорошие деньги, на которые в расцвет кооперативного движения начали возводить те самые дворцы. Теперь работы в Молдавии нет. В самих Сороках постоянно живут 2-3 тыс. цыган, в основном старики. «Цыганская горка» превращается в элемент туристической инфраструктуры: посмотреть экзотику сюда привозят зарубежных гостей, и сам барон не прочь в этом поучаствовать. По словам Артура Михайловича, он уже ведет переговоры с европейцами, чтобы те профинансировали строительство большого цыганского ресторана и гостиницы. Впрочем, мыслит он масштабно: замечает, что не зацикливается на цыганах, а хотел бы сделать «свободную эколого-научно-просветительскую зону – Сорокский район», где был бы представлен колорит всех народов Молдавии.

Вернувшись на пятачок, сразу попадаем в оборот к старикам. В основном интересуются, какой взнос мы сделали в фонд барона. Впрочем, главная тема обсуждений, как и везде, политика. Мне клянутся, что «умрут за Россию».

На деньги «ЦРУ»

Мы возвращаемся с севера Молдавии в Кишинев по хорошей трассе. «Еще два года назад тут вообще проехать было нельзя,– говорит водитель.– Дорогу нам американцы построили, вернее, дали деньги, а строили турки. Нашим не доверили: разворуют». Действительно, на трассе стоят огромные баннеры со звездно-полосатыми пентаграммами и пояснением, что дороги построены по программе Millenium. Впрочем, социалисты уверены, что дороги построены исключительно для вывоза реэкспортных товаров из свободных экономических зон.

Такие же баннеры я позже увижу в разных местах, в частности на огромном современном складе-холодильнике для хранения урожая, построенном фермером на американский грант. «Россия нам помогает лишь тем, что позволяет продавать у себя нашу продукцию. Даже скидки на газ не дает – платим, как европейцы. А Европа и США дают деньги на инфраструктурные проекты и развитие бизнеса»,– вспоминаю давешний разговор с экс-министром экономики, главой Торгово-промышленной палаты Молдавии Валериу Лазэром. По его словам, 20% бюджета страны – иностранные гранты, только на модернизацию дорожной инфраструктуры было выделено более €500 млн. Общий объем грантов на развитие бизнеса оценить не удалось. Но помощь точно существенная, я общался с несколькими предпринимателями, получившими подобные гранты – кто деньгами, а кто оборудованием.

«Вас, не доезжая «ЦРУ», высадить или дальше?» – уточняет водитель уже в Кишиневе. ЦРУ таксисты называют представительство какого-то американского учреждения. «Если вам командировку отметить, вы не стесняйтесь, у нас тут куча разных американских структур работает»,– шутит водитель. Он недалек от истины. Мы действительно идем на встречу с представителем американской организации. «Только без упоминания меня и конторы: разрешение на интервью надо просить в Вашингтоне»,– предупреждает он с легким молдавским акцентом. По его словам, коррупция и воровство местных чиновников – почти как в России. И при всей внешней разнице в политических взглядах ни одно партийное объединение или клан не заинтересованы в модернизации законодательства и большей прозрачности: борьба, как водится, идет за сферы влияния и доступ к бюджетным деньгам. Однако, постоянно балансируя между Западом и Востоком, между ЕС и ТС, получая деньги по международным программам, власти вынуждены проводить реформы – таково условие получения этих денег. «На уровне администраций – и местной, и центральной – уровень коррупции, скорее всего, вырос, но те, кто в этом замешан, думают, что успеют украсть и отойти от дел раньше, чем сюда придут контролирующие структуры Евросоюза»,– говорит примар Кишинева Дорин Киртоакэ.

Дорин сам по себе иллюстрация изменений в стране. Кишинев – миллионный город. В Москве глава управы с 50-тысячным населением неприступен, как голливудская звезда, про префектов округов и говорить нечего. В Кишиневе же примар ходит без охраны и фактически открыт для общения. Говорят, предыдущий примар Кишинева еще напоминал чиновника нашего разлива, был дядей в галстуке. Киртоакэ же – худой парень в черных брюках и белой рубашке с коротким рукавом. Выглядит моложе своих 36 лет. А ведь на первый срок в 2007 году Дорина выбирали, когда ему было вообще 29. Примар работает в кабинете, заваленном кипами бумаг, как на складе макулатуры. Нельзя сказать, что кишиневцы в восторге от его хозяйствования, однако на новых выборах предпочли не менять. Дорин – племянник «дяди Миши», главы парламентской Либеральной партии, экс-председателя парламента и даже бывшего и. о. президента Михая Гимпу. Однако это уже политик новой формации. К тому же он, по его словам, как представитель партии, не вошедшей в правящую коалицию, испытывает постоянное противодействие центра. Тем не менее говорит Дорин Киртоакэ, с 2009 года Кишинев самостоятельно получил международной помощи на €113 млн: часть безвозвратные гранты, а часть – кредит под 5% годовых. На эти деньги была восстановлена инфраструктура, в частности водопровод, закуплены новые троллейбусы.

Шоковая терапия

В Молдавии многие убеждены, что в советское время в республике жили гораздо лучше румын. «Мы туда возили на продажу любой советский хлам – от белья до инструментов. Румыны все сметали»,– вспоминают местные жители. Сегодня уровень жизни в Румынии значительно выше. «Болгария, которая после вступления в ЕС потеряла свое сельское хозяйство, пример неудачный, но и нетипичный,– рассказывает Валериу Лазэр.– Они деньги, которые им дали на развитие, использовали не самым эффективным способом. Зато Польша после вступления в ЕС превратилась в крупнейшего экспортера сельхозпродукции». Последние годы граждане Молдавии все чаще ездят работать в страны ЕС, а с этого года большинство стран Европы установило для них безвизовый режим. Так что людям есть с чем сравнивать. «Теоретически ностальгирующих по СССР и сторонников евроинтеграции в Молдове 50 на 50, но вторые моложе – и их становится больше, поскольку первые постепенно вымирают. Правительство будет держать курс на евроинтеграцию»,– говорит Лазэр.

Курс на Европу был взят еще в 2009 году, и все это время шли не только переговоры, но и реформирование политической системы. В интервью после подписания в Брюсселе соглашения об ассоциации с ЕС министр иностранных дел Молдавии Наталья Герман заявила, что одинаково важны и экономическая, и политическая составляющие, мол, развитая экономика без демократии невозможна.

Остановит ли Молдавию российское эмбарго? Состав правительства республики зависит от парламентских выборов, ближайшие – скоро, 30 ноября. Экономический кризис, вызванный эмбарго, может перерасти в политический. Сегодня в Молдавии весьма велика доля лояльного к России населения. Плюс много русскоязычных, особенно в Кишиневе, где живет или работает треть страны. Есть просто русские города вроде тех же Атак, села старообрядцев. Есть Гагаузия, где живут потомки турок. У нашего государства странная политика поддержки этих пророссийских сил. Например, в 2013 году РФ возобновила эмбарго на импорт молдавских вин. Исключение сделано для Гагаузии, в результате через эту автономию в Россию экспортируется около 30% молдавских вин, а гагаузы получают свой процент. «А почему бы и нам сейчас с яблоками не сделать исключение – мы же свои?» – заметили старообрядцы в селе Кунича. Подобные нотки я слышал и в Атаках. Эмбарго лояльности к России явно не повышает. И, как в итоге проголосуют фермеры, когда урожай все-таки сгниет, неизвестно – возможно, обида на Россию у тех, кто был ей лоялен, перевесит.

Молдавия переживет нынешнее эмбарго, как пережила эмбарго 2006 года на вино. Да, многие винзаводы закрылись, бизнес потерял деньги, виноделы – работу. Но в итоге отрасль перестроилась под евростандарты и уже не зависит от диктата одного покупателя. С фруктами, возможно, будет так же. Вряд ли эмбарго заставит Молдавию отказаться от интеграции с ЕС, скорее ускорит этот процесс. Но перспектива лишиться хорошего отношения со стороны атакских фермеров почему-то не радует. Да и самих фермеров с их осыпающимися яблоками жаль.

Алексей Боярский, Журнал «Коммерсантъ Деньги»