Вернуть или оставить: дилемма госрегулирования торговли

В российском ритейле завершился очередной законодательный виток — 7 ноября, спустя 9 месяцев после внесения, Госдума приняла изменения в Закон о торговле , ограничивающие возможность возврата сетями нереализованных продуктов питания обратно поставщикам. Во многом, процесс их принятия был очень похож на ситуацию с утверждением новой редакции Закона о торговле в 2016 году, финальный текст которого очень долго обсуждался и корректировался с момента его анонсирования.

Экспертное мнение о новых поправках о запрете возвратов (как и во время обсуждения новой редакции Закона о торговле), сходится в одном: что государственное регулирование негативно для ритейла, а новые правила игры очень сильно ударят по поставщикам — особенно малым, в защиту которых вроде бы закон и был направлен.

По сути, что тогда, что сейчас, в пользу регулирования высказывались лишь главы профильных комитетов Госдумы в лице, Ирины Яровой и Сергея Лисовского, что вынуждает участников рынка считать, что вопреки экономической целесообразности, возобладало лобби производителей, которое традиционно считалось более слабым.

К сожалению, при этом из поля зрения пропадает другой заказчик государственного регулирования — Правительство, которое в лице своих профильных ведомств — ФАС , Минэкономразвития и Минпромторга — преследовало немного другие цели, отличные от официально декларируемых Госдумой. В них и попробуем разобраться.

Основным мотивом принятия нового Закона о торговле было не изменения баланса сил между поставщиком и ритейлером — как это анонсировалось при принятии, а перевод всех маркетинговых услуг, оказываемых ритейлером поставщику, в цену, тем самым усиливая ценовую конкуренцию на рынке между сетями: т. к. при перекладывании выплаты производителей в наценку, сеть, в условиях давления конкурентов, будет более гибка и склонна к её передаче конечному потребителю. Тем самым оказывая положительное влияние на уровень инфляции.

При принятии же поправок о запрете возвратов нереализованного товара, о схожих намерениях, а именно о повышении эффективности товаро-производящей цепи, заявлял замглавы ФАС Андрей Кашеваров:

«Возврат продукции — это проблема также лежит в плоскости отсутствия стандарта розничной торговли для участников рынка. В мировой практике этой проблемы нет, собственно, ее никогда не было и в советский период, поскольку регулирование было несколько иным, это уже новелла текущего периода, когда выстраиваются взаимоотношения на новой платформе. Я надеюсь, с развитием цифровой экономики, с возможностью более четкого планирования в рыночных условиях с использованием новых методов взаимоотношения между сетями и поставщиками будут приводить к снижению издержек и, соответственно, к выгоде потребителя».

Ведь это выгода, как было озвучено, составляет порядка 300 млрд рублей — сумма, в которую оценивают объём возвратов поставщикам, и которую производители, соответственно, закладывают в цену. От 14-трилионного оборота продуктов питания в год это без малого 2 %, которые сейчас покупатель переплачивает за а) вид полных и привлекательных полок, т. е. за маркетинг торговых сетей, и б) за неэффективность планирования потребительского спроса со стороны ритейлеров, которые до сих пор во главу угла при переговорах с поставщиками ставят выгоду коммерческих условий, но никак не выгоду совместной коллаборации — хотя бы в планировании спроса.

Здесь обратным примером является недавно анонсированный Х5 Retail Group инструмент совместного прогнозирования поставок, через который производитель в онлайн-режиме может видеть остатки, товародвижение и продажи по торговым точкам.

Стоит вспомнить, что они же были первыми, кто ещё за год до принятия новой редакции Закона о торговле начал предлагать крупнейшим поставщикам эксперимент по «чистой» цене и переводу маркетинговых платежей в прайс-лист. Если бы ритейлер не видел на горизонте предстоящих изменений в госрегулировании, была бы возможна реализация данных инициатив только лишь с помощью органического развития рынка, основанного на саморегулировании, с учётом российских реалий? На этот вопрос сложно ответить.

Но на вопрос «Ограничат ли поправки о запрете возвратов доступ малых производителей к полке?» известен однозначный ответ: безусловно.

Поэтому, по сути, путей, между которыми выбирало Правительство в поиске большей ценности для потребителя, было два:

1. Сохранить большую доступность разнообразных продуктов, оставляя в силе все сложившиеся до настоящего времени коммерческие практики между поставщиками и ритейлерами, когда практически любой новый производитель при определённых инвестициях мог попасть на полку.
2. Либо удерживать цены для конечного производителя на ограниченный ассортимент, оказывая давление на создаваемую добавленную стоимость внутри отрасли.

Выбор это непростой, просчитать последствия такой комплексной законодательной инициативы, имеющей влияние на столь многих участников быстро подстраивающегося рынка продуктов питания, достаточно сложно, и можно прогнозировать только разные сценарии с разной вероятностью.

Как видим сейчас, как и в случае с принятием новой редакции Закона о торговле, Правительство делает выбор в пользу второго пути, что с учётом текущий макроэкономической обстановки и уровнем жизни населения — выглядит рациональным шагом. Но насколько развитие событий пойдёт именно по этому сценарию, покажет только время.

Кирилл Блатов, Retail.ru