Талант россиянина – идти вразрез с мировой практикой

Вином занимаются исключительно ведомства, отвечающие за сельское хозяйство. Потому что некачественное вино наносит ущерб только репутации винодела, а не здоровью потребителя. Человек не отравится плохим вином, как некачественной водкой. Если напиток невкусный – он просто выльет и больше покупать такое не будет. Конечно, можно увидеть опасность в смешивании виноградного сока с некачественным спиртом, но это не виноделие, а производство фальсификата, и это занятие уже находится в ведении Уголовного кодекса страны.

А в результате нашего российского подхода к настоя­щим создателям вина мы проходим такие процедуры при проверках, которые не осилил бы ни один винный дом Шампани.

И правила часто не имеют логики. Или предприниматель ее просто не может вычислить. Например, непонятно, что связывает безопасность виноделия и высоту поддонов для хранения готовой продукции. Поддоны должны быть высотой точно 15 см, иначе могут и лицензии лишить. 14 см – уже нехорошо, не по правилам. Но ведь если отсыреет продукция из-за низкого поддона, то это проблемы владельца и его убытки. Зачем чиновнику в поддоны нос совать?

У нас регулируется даже цвет колец на бочках. Красные они или синие – как это отражается на вкусе и качестве? Или еще пример: если вытечет из бочки вино, то никто не утонет, не отравится и не пострадает – это же не токсичное вещество. А требования – как будто соляную кислоту отстаиваем.

Такие требования – поводы для штрафов. Из-за процедуры лицензирования производить вино в стране сложно, проще купить и привезти. Стопки всевозможных разрешений невероятных объемов. У нас бумажки должны быть даже на обычные обогреватели бытовые.

Мы сейчас построили свою винодельню в Шампани. Проверяющие у нас посмотрели помещение, чтобы кафель лежал и стены были покрашены. Проверили сертификаты на емкости, их интересовал производитель, чтобы у него была лицензия на работу в ЕС. Налили на месяц в каждую емкость воды, чтобы понять, вытечет ли. И через этот месяц дали лицензию. Причем даже не зашли проверить, что там с водой в емкостях. Потому что если потоп, то это наш ущерб и наши потери.

Французы стараются максимально ограждать винодела от бюрократии и рисков, которые он несет, следят, чтобы он не оказался с урожаем на руках и без производственных мощностей. Поэтому все разрешения стараются выдать в адекватные сроки. И в результате весь мир пьет французское вино, а мы коллекционируем разрешения и лицензии.

А запрет на рекламу чего стоит! Очередные поиски третьего пути. Зачем запрещать рекламу алкоголя во всех СМИ? С одной стороны – это борьба с алкоголизмом. Но отключая каналы продвижения, мы останавливаем развитие винной культуры в стране, которая могла бы, наоборот, снизить потребление алкоголя. Есть пивной алкоголизм, водочный, шампанского и винного алкоголизма не существует. Даже в США направляют силы на то, чтобы сменить пивное потребление на винное. Более дорогой продукт не позволит его бесконтрольно употреблять.

Что сейчас будет происходить со сферами винной критики, винными журналами, винными гидами и винным туризмом? Именно винные бренды спонсируют культурные мероприятия. Что будет теперь? Я согласен с запретами на рекламу алкоголя в местах, связанных со спортивными мероприятиями. Но глянец во всем мире рекламирует напитки и часы.

А сейчас запрет на рекламу вина из-за борьбы с алкоголизмом подобен тому, если в борьбе с порнографией запретят демонстрировать картины Анри Матисса и скульптуры Микеланджело. Всегда легче подвести под общий стандарт и не думать больше. Но вряд ли без рекламы человек не вспомнит, что собирался выпить.

Может, перестать искать пятый угол, и дела пойдут быстрее?

Ирина Лапеченкова, РБК Daily