Репрессивный налог

В разгар финансового кризиса и снижения предпринимательской активности фискальные органы пытаются пополнять бюджет всеми возможными способами. В частности, большие надежды налоговики возлагают на рост поступлений от налога на добавленную стоимость (НДС).

Налоговики считают НДС для себя принципиальным, поскольку он весьма удобен для них. Во−первых, это непрямой налог, взимаемый по итогам выполнения условий конкретных сделок. Но главное — при взимании НДС открывается простор для двойного налогообложения, чем и пользуются представители фискального ведомства. И прежде в ходе всевозможных проверок предприятий инспекторы всегда уделяли пристальное внимание именно этому налогу, поскольку имели возможность взимать его под самыми разными предлогами. А в условиях кризиса их интерес к НДС и подавно возрос.

До недавних пор предпринимателя могли обязать выплатить НДС в случае, если в счете−фактуре на поставку того или иного товара имелась хотя бы малейшая ошибка. Порой доходило до абсурда. Обнаружив, что в документах по невнимательности перепутана одна цифра в ИНН или сделана ошибка, например, в адресе грузополучателя, представители ведомства могли требовать уплаты НДС, пеней и штрафов. Для того чтобы не допускать таких последствий, российским компаниям приходится держать целые отделы, в обязанности которых входит доскональная проверка счетов−фактур и изучение их чуть ли не под микроскопом — чтобы налоговый инспектор не усмотрел ни единой неточности.

Благодаря усилиям предпринимательского сообщества в Налоговый кодекс была внесена поправка, согласно которой несущественные ошибки в счетах−фактурах не могут более служить основанием для требования уплаты НДС. Тогда государство прислушалось к налогоплательщикам. Возникло понимание, что идти исключительно по репрессивному пути в отношениях с бизнесом не следует. Однако полностью снять проблему не удалось.

Года полтора назад налоговые инспекторы (видимо, на какой−нибудь очередной «планерке») придумали схему, позволяющую требовать уплаты предприятиями НДС в обход этой поправки.

Ни для кого не секрет, что инспектор приходит с проверкой, вооруженный внутренним письмом или циркуляром, обязывающим «снять» с предприятия дополнительных налогов более чем на миллион рублей. И неважно, идет ли речь о небольшом бизнесе или о солидной компании. Главное — выполнить «установку». Разве что с крупных компаний «снимают» еще больше. Но если проверяющие не находят поводов потребовать с организации дополнительных выплат, это большая проблема для них. Казалось бы, хорошо, если предъявить компании нечего. Значит, предприятие ведет свою деятельность строго по закону, не уклоняется от уплаты налогов. Но увы, такой исход проверки чреват для инспектора серьезными проблемами — вплоть до увольнения, если невозможно будет доначислить предприятию штрафов на миллион. Для того чтобы всегда иметь возможность привлечь компанию к ответственности, и была разработана схема повторного «снятия» НДС.

Метод прост. Собираются все счета−фактуры, которые поступали от поставщиков проверяемой организации, а затем начинается проверка подлинности подписей директоров этих компаний.

Представим себе: предприятие закупает по всей стране сырье и комплектующие. Имеется ли у него возможность знакомиться с директором каждой компании−поставщика, если поставщики эти работают в других городах, может быть — за тысячи километров? А ведь для того, чтобы успешно конкурировать с импортной продукцией, российскому производителю постоянно приходится искать на рынке сырья и комплектующих как можно более низкую цену, нередко взаимодействуя с сотнями поставщиков.

В ходе таких проверок налоговые инспекторы изучают все счета−фактуры и нередко имеют возможность доказать, используя свои каналы, что подпись директора на счете−фактуре не соответствует учредительным данным поставщика. Например, вместо руководителя мог расписаться бухгалтер. В итоге почерковедческая экспертиза выявляет подделку подписи.

Другой повод для придирок — «прописка» фирмы−поставщика по так называемому адресу массовой регистрации или на утерянный паспорт. На основании результатов таких расследований сделки признаются притворными, а проверяемой компании начисляется дополнительный НДС, который на самом деле уже был включен в цену.

Подобная практика встречается сплошь и рядом. Например, недавно с такой проблемой столкнулся завод в городе Юрьев−Польский, производящий телекоммуникационные устройства. После проверки предприятию был доначислен НДС в размере 12 млн рублей, которые компания намеревалась пустить на развитие бизнеса и инновации. Владельцам предприятия пришлось заплатить все деньги в казну и отказаться от планов модернизации производства только потому, что среди его поставщиков оказалось несколько фирм−однодневок.

На мой взгляд, в этом и других подобных случаях происходит прямая подмена духа закона — буквой. Формально законодательство разрешает налоговым инспекциям инициировать такого рода экспертизы. Однако нигде не сказано, кто должен отвечать за допущенные нарушения — компания−покупатель, чаще всего не имеющая возможности провести самостоятельное расследование благонадежности контрагента, или поставщик. Но страдает зачастую именно добросовестный покупатель: реальная сделка признается притворной, что автоматически влечет за собой дополнительные налоговые платежи.

В результате реализации подобной репрессивной политики российские компании теряют десятки миллионов рублей. А главное, не могут прогнозировать свою прибыль и думать о дальнейшем развитии. При этом судиться с налоговыми органами по таким делам практически бесполезно. Суды все чаще встают на сторону ФНС, боясь оправдывать предпринимателей. Даже если те предоставляют неопровержимые доказательства своей порядочности: все налоги уплачены, сделка имела место быть, товар поступал на склад… Увы, добиться оправдательного приговора, как правило, невозможно даже в таком случае. Суды продолжают отрицать наличие реальной сделки, невзирая на любые доводы и доказательства. А ведь еще несколько лет назад было выпущено постановление Высшего Арбитражного Суда, согласно которому сделка не может быть признана притворной, если товар фактически поступал на склад компании−покупателя. Однако об этом постановлении все почему− то «забыли». А предприятия продолжают платить лишние налоги.

Главное, что защититься от этой схемы невозможно. Предприниматель попросту не может (да и не должен!) заниматься оперативно−разыскной деятельностью и определять, у «однодневки» он покупает товар или нет. По всей логике, государство как раз и должно бороться с этими самыми однодневками. Но, похоже, либо не может, либо не хочет этого делать. В результате основной удар приходится на реальный бизнес, который производит реальные товары и услуги, формирует ВВП.

Как предприниматель я просто физически не могу лично знать всех своих поставщиков, не могу с каждым из них поздороваться за руку перед сделкой, проверить документы, изучить историю контрагента, обнаружить «скелеты в шкафу». Между тем происходящее все больше напоминает театр абсурда. Некоторые юристы советуют… фотографироваться с каждым поставщиком в момент заключения сделки, чтобы доказать ее реальный характер. Назвать это можно только одним словом. Я полагаю, что это откровенный бред. Если я, руководитель бизнеса, буду фотографироваться с каждым из своих поставщиков, собственно на бизнес времени у меня уже не останется. Тем более что чаще всего директора фирм друг друга и в глаза не видят, поскольку большинство сделок заключается менеджерами.

Каждый день я лично оплачиваю по 25–30 счетов−фактур. И что же — предполагается, что я должна встретиться с каждым из моих поставщиков, один из которых находится во Владивостоке, другой в Калининграде, а третий в Тюмени? Встретиться, проверить их бумаги и сделать протокольную фотографию с сегодняшней газетой?

Что ни говорите, а с этой практикой, применяемой налоговым ведомством для выполнения плана по сбору НДС, нужно что−то делать. На государственном уровне. Согласно официальной статистике, сборы НДС в прошлом году выросли на 15%, однако налог на прибыль не увеличился. Интересно, чем еще можно объяснить такой рост собираемости НДС в условиях кризиса. Может быть, как раз массовым использованием подобных «схем»?

Как справиться с этим явлением? Мы в «Бизнес−Солидарности» решили действовать теми же методами, которые использовали в ходе борьбы с арестами обвиняемых по экономическим статьям бизнесменов1. Будем бороться за внесение в Налоговый кодекс поправок, прямым текстом запрещающих налоговикам проверять подписи контрагентов компании, в которой проводится проверка.

Логика проста. Если инспекторы проверяют меня как бизнесмена, то на экспертизу следует отдавать только мою подпись, а не перекладывать на меня ответственность за поставщиков.

Обсуждение этих поправок с депутатами Государственной Думы уже началось. Мы понимаем, что на пути принятия этих поправок придется преодолеть мощное лобби. Минфин и ФНС явно не заинтересованы в том, чтобы один из самых эффективных способов выполнения плана по сбору налогов перестал работать. Но мы надеемся, что, как и в случае с арестами предпринимателей, обвиняемых по экономическим статьям, государство пойдет навстречу бизнесу. Нельзя строить диалог с деловым сообществом лишь на одних репрессиях. Тем более — если эти репрессии наносят огромный урон организациям, не дают им возможности развиваться, конкурировать с компаниями из других стран, не говоря уже об инвестициях в инновации.

Яна Яковлева , опубликовано в «Бизнес-журнале Онлайн», 17 Мая 2010 года