Отличники нулевой подготовки

С формальной точки зрения основные показатели российской экономики не так уж и плохи. После резкого падения ВВП почти на 8% в кризисный 2009 год экономика восстановилась, вышла в 2010-2011 годы на рост в 4,3%. По оценке Минэкономики, сейчас среднемесячный ВВП примерно на 11% больше, чем в декабре 2008 года (сезонность устранена). Впрочем, эти 4%, похоже, потолок. По последнему прогнозу Минэкономики, в 2012 году экономика вырастет всего на 3,5%, в 2013-м — на 3,7%, в 2014-м — на 4,3%, а в 2015-м — на 4,5%. Впрочем, это ведомство известно определенным оптимизмом в прогнозах, так что скепсис по поводу цифр 2014-2015 годов лишним явно не будет. Последовательно сокращалась и безработица. По данным Росстата, с 9,4% в феврале 2009 года она уменьшилась до 5,4% экономически активного населения.

Инфляция вообще демонстрирует чудеса. Рост цен замедлился с 13,3% в 2008 году до 6,6% в 2011-м, а к середине 2012 года упал ниже 4% в годовом выражении — рекордно низких показателей за всю нашу историю. Впрочем, здесь все не столь безоблачно. Уже к сентябрю годовой рост цен разогнался примерно до 6%. Основную роль здесь сыграло отложенное "на после выборов" повышение тарифов на услуги ЖКХ и естественных монополий. А также случившаяся совсем некстати засуха, причем не только в России, но и в США, Бразилии, Австралии. Как следствие, угроза неурожая и последующий рост цен на продовольствие — и мировых, и внутренних.

Стоит сказать, что ни политическая стабильность, ни снижение инфляции не помогли решить одну из главных задач любого правительства — увеличить инвестиции в национальную экономику. По данным Росстата, в 2008 году инвестиции в основной капитал составили 21,3% ВВП (многолетний рекорд, хотя это и заметно меньше, чем во многих развивающихся странах), а в 2011-м — только 19,7%. Рост инвестиций в 2007 году составлял 22,7%, в 2011-м — лишь 8,3%. Сейчас он немногим выше, по оперативным данным Росстата,— 10,2%. Не провал, но гордиться нечем. Если вспомнить еще про накопленные резервы и забыть про отток капитала, продолжающийся четвертый год подряд, то получится почти "оазис стабильности" или "тихая гавань". Этот пассаж середины 2008 года бывшему министру финансов Алексею Кудрину не забудут, видимо, никогда.

Увы, как показывает недавняя история, стабильность российских макроэкономических показателей разрушается почти мгновенно. Тем, у кого память короткая, стоит напомнить о недавней репетиции. Коррекция нефтяных цен со $120 до $90 за баррель привела к снижению курса рубля относительно бивалютной корзины на 12%, падению фондовых рынков на 20% и новой волне оттока капитала.

Урок про передаточный механизм — очередная волна мирового кризиса, падение цен на нефть, обесценение рубля и крах на биржах — успели за последние годы выучить почти все. И хотя история редко повторяется буквально, российские предприятия уже готовятся к худшему.

С начала мая устойчиво снижается индекс промышленного оптимизма — показатель, рассчитываемый в рамках конъюнктурных опросов Института экономической политики имени Гайдара. ИЭП также констатировал снижение индекса прогнозов промышленности на протяжении всего второго квартала. Пессимизм связан в первую очередь со стагнацией спроса на ее продукцию. Наиболее велика неудовлетворенность спросом в легкой промышленности — 72%, химической промышленности — 63%, черной металлургии — 52%.

Неважно обстоят дела и с прибылью — главным инвестиционным ресурсом российских предприятий. По данным Росстата, в первом полугодии 2012 года сальдированный результат (прибыль минус убыток) составил 3,865 трлн руб., это на 4,8% меньше, чем за аналогичный период прошлого года. Причем в номинальном выражении — в реальном, с учетом инфляции — прибыль сократилась более чем на 10%. Сокращение весьма значительно в строительстве, добыче полезных ископаемых и обработке. Но наибольший урон понесли компании, обеспечивающие функционирование инфраструктуры,— это производство и распределение электроэнергии, газа и воды, здесь прибыль упала на 42,6%.

В условиях стагнирующих продаж и уменьшения прибыли предприятия останавливают прием новых сотрудников, прибегают к сокращениям: надо готовиться к кризису. Результаты опроса ИЭП свидетельствуют, что в мае-июне активный наем рабочей силы шел только в сфере производства стройматериалов. Объясняется это сезонным оживлением строительной отрасли в целом. В других же отраслях персонал, наоборот, сокращался, хоть и с разной интенсивностью.

"Русал", например, на прошлой неделе объявил о закрытии алюминиевого производства сразу на четырех своих заводах. Компания собирается в ближайшие годы сократить производство алюминия на 275 тыс. т, то есть почти на 7% прошлогоднего объема. Как объясняет "Русал", "данные действия направлены на сохранение конкурентоспособности на мировом рынке в условиях высоких тарифов на электроэнергию и низких мировых цен на металл". Вполне понятно: в отчете "Русала" за первое полугодие указано, что себестоимость тонны алюминия составляет $1950, а средние цены на Лондонской бирже за тот же период — $1980. Фактически компания работает с минимальной маржой и на грани рентабельности. За первые шесть месяцев года выручка уменьшилась на 10%, чистая прибыль — в 21 раз по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. А второй квартал "Русал" вообще закончил с операционным убытком в $16 млн.

Производство алюминия будут уменьшать за счет Надвоицкого, Богословского, Волховского и Новокузнецкого заводов. Причем предприятия в Надвоицах, Волхове и Краснотурьинске (Богословский завод) — градообразующие. Вероятно, у Олега Дерипаски еще свежи воспоминания о том дне, когда ему пришлось возвращать авторучку Владимиру Путину. Поэтому в сообщении компании подчеркивается, что сокращение будет произведено "только после его одобрения государственными органами власти, а также решения вопросов трудоустройства высвобождающихся сотрудников". "Русал", по сути, готовится к тому сценарию очередного витка мирового кризиса, который предусматривает резкое замедление экономики Китая и, как следствие, снижение спроса на инвестиционные товары.

"Газпром", похоже, готовится к другому сценарию, но тоже не слишком благоприятному для российской промышленности — к выходу из кризиса экономики США. Бурный рост производства сланцевого газа в США и, самое главное, строительство заводов по его сжижению с последующим выходом на европейский рынок способны нанести серьезный удар по одному из ключевых товаров российского экспорта и потеснить "Газпром" в Европе. Остановлен многострадальный мегапроект разработки Штокмановского газового месторождения.

Впрочем, не во всех секторах экономики наблюдаются пессимистичные настроения. Как отмечает Сергей Цухло, заведующий лабораторией конъюнктурных опросов ИЭП, больше всего нормальных оценок спроса фиксируется в пищевой промышленности — 78%. Кризис кризисом, а "кушать хочется всегда". Можно вспомнить, что даже в конце 2008-го — начале 2009 года оборот розничной торговли формально так и не снизился, просто значительно скорректировался его рост по некоторым месяцам — до вполне символических показателей.

По итогам первых семи месяцев 2012 года оборот розничной торговли вырос на 6,8% (в реальном выражении) по сравнению с тем же периодом прошлого года. Но даже такая поддержка со стороны потребителей не позволила компаниям сектора нарастить прибыль (см. таблицу). Индикатором служит и отраслевой индекс потребительского сектора на ММВБ, он с начала года вырос на 21,5%. Основной индекс ММВБ прибавил за это время всего 2,5%. Поддержано потребление было в основном за счет увеличения объемов банковского кредитования населения.

По данным ЦБ, суммарный объем банковских кредитов населению в рублях и иностранной валюте достиг почти 6,8 трлн руб., или 12,5% ВВП. Долги организаций перед банками, конечно, много больше — 19,3 трлн руб., 35,3% ВВП. Но рост кредитования физических лиц опережает аналогичный показатель для организаций (см. график).

В конце 2008 года компании массово попадали в ситуацию margin call — были вынуждены отдавать свои акции за долги или защищаться от банков. Урок не забыт: собственники и менеджмент стараются контролировать уровень заимствований. Население же, похоже, на полном серьезе уверовало в новости на "Первом канале" — решило, что кризис закончился и сейчас самое время принять на себя дополнительную долговую нагрузку. Либо просто надеется на очередной авось.

Банки, вероятно, надеются на то же самое, активно предлагая кредиты потенциальным заемщикам. Это заметно даже на бытовом уровне: звонков, SMS и писем с уведомлением "о положительном решении по выдаче кредита", о котором получатель никогда не просил, стало явно больше. Впрочем, жалобы на это исходят главным образом от платежеспособных граждан — с постоянным и достаточно высоким доходом. Сами банкиры все чаще говорят, что становятся разборчивее в выборе клиентов.

И все же ЦБ уже беспокоится. В конце августа руководитель главной инспекции кредитных организаций Банка России Владимир Сафронов заявил, что встревожен ростом кредитования физлиц, который за полтора года составил почти 60%. По данным ЦБ, розничные кредиты имеют долю в 21% в кредитном портфеле банков. А у некоторых банков эта доля доходит до 70%. В случае роста безработицы, снижения располагаемых доходов населения и массовых отказов платить по долгам, эти банки могут и не выдержать удара.

Авось, на который надеются банки и граждане, впрочем, вполне конкретный,— в лице государства. Владимир Путин еще в конце июня поручил правительству разработать на случай кризиса механизмы перераспределения средств с целью поддержки экономики и социальной сферы. А в начале августа президент подписал пакет законов, разрешающих правительству в качестве антикризисных инструментов использовать средства Резервного фонда, а также размещать гособлигации и предоставлять госгарантии по кредитам организаций.

К тому же здесь есть богатый опыт. Напомним, четыре года назад операция по спасению российской экономики обошлась в $200 млрд, или 15% ВВП того времени, и больше походила на аукцион то ли невиданной щедрости, то ли глупости. Как, например, иначе назвать ситуацию, когда госбанки играют против ЦБ на валютном рынке на государственные же деньги? Резервный фонд, кстати, до сих пор не смог восстановиться на докризисном уровне. Сейчас в нем почти $60 млрд, а в канун осени 2008-го было более $140 млрд.

Принимаемые властями меры однозначно свидетельствуют, что правительственные экономисты готовятся к кризису, который уже был. Как полководцы к прошлой войне. При этом финансовых ресурсов для тушения пожара значительно меньше, а политическая стабильность явно пошатнулась. Экономический кризис вкупе с внутриполитическим могут спровоцировать власти на еще более популистскую политику: на не обеспеченные текущими доходами расходы, разбазаривание резервов, рост госдолга, поддержку неэффективных предприятий. А то и на реализацию идеи из арсенала альтернативно одаренных депутатов вроде недавнего предложения отобрать у ЦБ право определять ставку рефинансирования.