Марш воров

«Когда вы листаете эту книгу, у вас воруют», — так начинается книга «Правила охоты на »крыс«, или Как бороться с внутрикорпоративными хищениями», написанная известным экспертом по проблемам защиты активов Уралом Сулеймановым (ныне начальником департамента внутреннего контроля и аудита ОАО «Башкирэнерго»).

Западные исследователи утверждают, что в России сотрудники мошенничают больше, чем в других странах. По данным отчета, опубликованного компанией Ernst & Young в мае 2011 года, жертвами серьезных экономических злоупотреблений сотрудников в течение последних двух лет стали 37% российских компаний. Это самый высокий показатель в Европе.

Разгул экономической преступности аналитики объясняют терпимостью собственников. Нарушителей часто даже не увольняют — мол, человек незаменимый, пусть ворует, лишь бы не зарывался. Выгонишь виновника — так его преемник украдет еще больше. Отчасти терпимость собственников объясняется тем, что и у них «рыльце в пушку». «Допустим, главный бухгалтер украл 1 млн руб. из »черной« кассы и уволился. Но эта сумма по документам нигде не проходила. И владелец компании понимает, что заявлять в милицию — себе дороже»,— объясняет Эдуард Савуляк, директор московского офиса Tax Consulting UK.

В суд на вороватых сотрудников компании подают обычно в педагогических целях: когда хотят наказать одних жуликов, чтобы другим неповадно было. Процессы о хищениях обычно инициируются после смены собственников (новый владелец расчищает авгиевы конюшни). Иногда судебные иски становятся следствием вражды топ-менеджеров, которые таким образом набирают очки в аппаратных играх.

Статистика МВД РФ по экономическим преступлениям подтверждает такое положение дел. Так, в 2010 году в России зарегистрировано 58 154 уголовных дела по статье 159 УК («Мошенничество»), но лишь 1343 из них — по заявлениям потерпевших. То же самое происходило с преступлениями по статье 160 УК («Присвоение или растрата»): зарегистрировано 23 549 дел, но лишь 400 из них по заявлениям пострадавших. Откуда же берутся остальные десятки тысяч? Основная масса дел, по мнению Эдуарда Савуляка, заводится милицией и прокуратурой, чтобы подзаработать. Не мудрено, что основная часть разваливается до суда. По данным того же МВД, в 2010 году в суд было направлено лишь 9549 дел по статье 159 УК (то есть 16,4% заведенных дел) и 4641 дел по растратам (19,7%).

За год российские мошенники, по данным PricewaterhouseCoopers, успевают в среднем своровать в пять раз больше, нежели зарубежные,— $12,8 млн против общемирового показателя $2,4 млн. Главными расхитителями, по оценкам компании KPMG, являются высшие руководители, на которых приходится 60% всех материальных потерь, за ними следуют менеджеры среднего звена (26%). СФ с помощью экспертов составил галерею типажей злоумышленников, ранжировав их по размеру нанесенного ущерба.

Самый безобидный махинатор — рядовой кладовщик, экспедитор или кассир, который крадет по мелочи, пользуясь несовершенством контроля в компании. Скажем, махинатор берет на складе 100 коробок товара, а в бухгалтерию сдает поддельную накладную на 90 коробок. Если бухгалтерская и складская учетная системы не обмениваются данными в режиме реального времени, разницу сразу никто не заметит. Например, Александр Речмедилов, экспедитор воронежской компании уличного общепита, по данным следствия, по поддельным накладным похитил 15 тыс. гамбургеров на 350 тыс. руб. и перепродал их другим торговым точкам.

Поймать такого жулика элементарно, говорит партнер компании FI Services Юрий Котляр,— путем простой инвентаризации и сверки данных бухгалтерского и складского учета. Правда, Речмедилова уличили нескоро: в компании не хватало бухгалтеров, и недостача вскрылась лишь через 10 месяцев. Гамбургеромана задержала милиция, ведется следствие. Мелкие несуны — это как раз тот редкий случай, когда виновных без церемоний отдают под суд — в назидание остальным, резюмирует Игорь Лебедев, старший менеджер отдела расследования мошенничеств и содействия в спорных ситуациях Ernst & Young.

К категории махинаторов, ворующих умеренно, относится финансовый директор, однако поймать его сложно в отличие от «несуна». Например, финдиректор убеждает генерального директора взять кредит в конкретном банке по завышенной ставке, затем получает от благодарного банкира скромный «откат» — 0,5% суммы ссуды. Если компания берет много займов, финансист, состригая по полпроцента с каждой ссуды, легко заработает на Mercedes и домик в деревне.

А вот главный бухгалтер — фигура противоречивая. Он редко ворует самостоятельно, говорит Урал Сулейманов, но без его участия невозможны 80% крупных мошенничеств. «Очень сложно, например, много украсть при капитальном строительстве, если главный бухгалтер отказывается подписывать справки о стоимости выполненных работ без подтверждающих актов приемки»,— поясняет Сулейманов.

Чаще всего главный бухгалтер мошенничает по указанию генерального директора. Например, несколько лет назад ООО «Российская пивоваренная компания имени Арзиманова» заключила с одним из учредителей договор безвозмездного займа на 70 млн руб. Часть денег учредитель получил, но потом основной собственник дал руководству компании устное указание все выплаты прекратить. И тогда, по версии следствия, генеральный директор Демьян Андриади вместе с главным бухгалтером Ольгой Шияновой начали фабриковать подложные расходно-кассовые ордера, расписываясь и за себя, и за заемщика, якобы получившего деньги. Обоих руководителей обвиняют в присвоении около 10 млн руб. В настоящий момент дело слушается в суде.

Именно главбух является ахиллесовой пятой любой крупной аферы, утверждают эксперты, потому что оставляет за собой жирный след подписанных сомнительных документов.

Еще в 2005 году строительная фирма «Террикон» должна была начать перекладку канализации на Озерковской набережной в Москве. К работам подрядчик так и не приступил, но предоставил заказчику — Управлению капитального строительства гидротехнических сооружений (УКС ГТС) «Мосводоканала» — восемь липовых справок о стоимости выполненных работ. И «Мосводоканал» с готовностью выплатил «Террикону» 79 млн руб. В апреле 2011 года начальник УКС ГТС Александр Губаренков и главный специалист Владимир Селезнев получили по два года условно за злоупотребление полномочиями.

Кураторы инвестиционных проектов и ремонтов в компаниях — поистине махинаторы с размахом. Обычно это замгендиректора по инвестициям и ремонтам, глава департамента капстроительства либо главный инженер, которые, по идее, могут присвоить чуть ли не весь проектный бюджет. Эксперты шутят, что честный строитель ворует 15% сметы, нечестный — 75%. Комбинаторов и их недобросовестных подрядчиков ловят на грубых злоупотреблениях — когда деньги украдены, а цех не построен. В остальных же случаях обнаружить кражу гораздо труднее. Чтобы выявить проблемы в капитальных проектах, нужны специальные знания, говорит партнер Ernst & Young Иван Рютов. Действительно, как доказать, что этот дорогостоящий станок за 10 млн евро компании не нужен? В суд на провинившихся «начальников стройки» подают редко. Более того, обычно их даже не увольняют — еще бы, ведь они незаменимые технические специалисты.

Нечестные продавцы могут съесть всю прибыль родного предприятия, поэтому они замыкают тройку самых опасных корпоративных мошенников (их опережают только топ-менеджеры и снабженцы), единогласно утверждают эксперты, опрошенные СФ.

Если у компании падает рентабельность, ухудшаются показатели оборачиваемости и ликвидности, сильно растет дебиторская задолженность, причину наверняка нужно искать в деятельности отдела продаж, считает Игорь Лебедев.

О масштабе сбытовых хищений свидетельствует реальный случай, когда молодой директор торгового дома, занимающегося поставками подсолнечного масла, купил своего основного контрагента — масложировой комбинат, говорит Юрий Котляр. Едва ли коммерсант приобрел завод на трудовые накопления.

Однако корреспондент СФ тщетно искал случаи, когда бы коммерческого директора посадили за необоснованно крупные скидки при продаже готовой продукции. Уличить начальника отдела сбыта почти невозможно, объясняет Урал Сулейманов. Допустим, коммерсант продал продукцию новому клиенту с 70-процентной скидкой и без предоплаты. Для владельца компании у него всегда найдутся убедительные аргументы: мол, высокая скидка предоставлена потому, что клиент очень перспективен. Товар отгружен без предоплаты? Но ведь компания выходит в новые сегменты рынка, и ей нужно привлекать покупателей выгодными условиями и т. д.

Схватить вороватого коммерсанта за руку удается лишь тогда, когда он начинает неоднократно предоставлять большие скидки заведомо недобросовестному контрагенту или же поставлять продукцию фирмам, аффилированным с ним или с его родственниками. «Сбытовика ловят, когда он зарвался. Если он работает аккуратно и не слишком жадничает (иными словами, делится с вышестоящим начальством в лице заместителя генерального директора по сбыту), то может безнаказанно воровать годами»,— резюмирует Сулейманов.

Снабженец

Летом прошлого года страну потряс громкий скандал с закупкой 170 компьютерных томографов, на которую федеральный бюджет в течение трех лет истратил 7,5 млрд руб. Томографы оказались поистине золотыми. В ходе ревизии выяснилось, что медицинские центры и больницы закупали приборы, которые у производителей стоили 16-20 млн руб., за 80-90 млн руб. «Позолоту» на томографы наносили многочисленные «дружественные» торговые посредники. Такие нарушения прокуратура вскрыла в 45 регионах РФ, число уголовных дел составило 68. По словам генерального прокурора РФ Юрия Чайки, общий размер переплаты за томографы составил 3 млрд руб.

Закупщики заслуженно занимают второе место в галерее злоумышленников по размеру ущерба, причиняемого родным предприятиям. Масштаб их злоупотреблений ограничен лишь бюджетом закупок в компании, говорит Игорь Лебедев.

Самые наглые закупщики приобретают львиную долю материалов и деталей через фирмы, аффилированные с ними самими или с их родственниками. Их ловят именно на этих «порочных связях», а также на слишком поспешной оплате закупок у «своих» контрагентов (когда договор поставки еще не подписан, а платеж уже прошел). Но если снабженец так топорно не работает, он становится настоящим кошмаром для аудитора. Взятки и «откаты» не оставляют документальных следов, говорит Иван Рютов, и обнаруживаются либо случайно, либо в результате кропотливого сравнения закупочных цен со среднерыночными. Проблема в том, что крупное предприятие может закупать 50 тыс. разных позиций комплектующих, и найти на все позиции текущие рыночные цены нереально.

Собственники считают своих снабженцев ценными кадрами и выгоняют лишь наиболее зарвавшихся — если, конечно, удается поймать их на злоупотреблениях.

Самыми опасными мошенниками считаются топ-менеджеры во главе с генеральными директорами: они уводят активы и даже могут отнять у собственника весь бизнес. Например, топ-менеджмент компании «Макромир» (крупнейшего владельца торговой недвижимости в Санкт-Петербурге) во главе с генеральным директором Игорем Шабловским «увел» у ее собственника Андрея Рогачева $180 млн, по признанию самого Рогачева. Нанятые им аудиторы выяснили, что большинство принадлежавших «Макромиру» земельных участков были проданы фирмам, аффилированным с топ-менеджерами. После этого Рогачев уволил всех директоров.

Присвоение активов — любимое занятие высокопоставленных директоров. Если директор превысил свои полномочия (например, продал офисное здание без ведома собственника) или не привлек независимого оценщика, его можно поймать. Но самые дальновидные «генералы» предпочитают метод создания искусственной задолженности. Например, директор заблаговременно подписывает договор продажи продукции «дружественному» клиенту с огромными штрафными санкциями и без предоплаты. Затем он намеренно не исполняет его. Договор несколько лет дожидается своего часа, за это время набегает гигантская неустойка. После этого «пострадавшему» клиенту остается только достать договор из сейфа и предъявить к оплате.

Иван Рютов из Ernst & Young отмечает парадокс: количество российских предприятий — жертв злоупотреблений сотрудников растет. Но лишь 19% компаний, по данным исследования Ernst & Young, в 2011 году ужесточили меры по выявлению хищений.

Получается, что расхитители годами воруют, их аппетиты постоянно растут, а собственник ничего не подозревает. Иван Рютов объясняет это тем, что мошенники набирают квалификацию: «Круглых дураков, которые попадаются на выносе колбасы через проходную, все меньше. Больше становится сотрудников, знающих слабости системы контроля и умеющих ими воспользоваться».